Виллор поджал губы. Ансон находился недалеко от Дарга. Никс отправился туда почти сразу же, с ним трое охранников. На дорогу у него ушло вдвое меньше, чем у Язвы, если нигде не задержался, а он не задержался, значит, через день-полтора он уже был в Ансоне. Но прошло полтора месяца, а вестей за это время так и не было. Не вернулся ни Никс, ни его охрана. Слишком долго даже для затянувшегося дела. Да и полтора месяца…
– Собирайся, – велел шейд, не оборачиваясь к осведомителю.
– Ваше благородие…
– Едешь со мной в Ансон.
Виллор обернулся и посмотрел в глаза Язвы.
– Кем мне назваться? – обреченно спросил мужчина, понимая, что отказать инквизитору он не может.
– Моим слугой, кем же еще, – усмехнулся шейд. – Обратим в реальность твою сказку.
– А что случилось? – в который раз спросил осведомитель.
– Никс исчез.
– Ох, – Язва почесал в затылке. – А…
– Живо! – неожиданно резко гаркнул Виллор, и больше Язва не задавал вопросов.
Через десять минут они уже выходили из домишки осведомителя. Тот был одет в добротный дорожный костюм, начищенные сапоги и плащ, какой вполне мог позволить себе слуга знатного шейда, не стесненного деньгами. Сейчас в нем невозможно было опознать ни нищего Язву, ни жителя бедных окраин, к которому пришел старший инквизитор.
– Лошадку только мою забрать надо, ваше благородие, – сказал новоиспеченный слуга.
– Жду на выезде, – ответил Виллор, отвязывая своего жеребца.
И они временно расстались. Шейд, не желая больше задерживаться в Дарге, направился к городским воротам, Язва, ругая дурную погоду, грязь и всех шейдов разом, поспешил к конюшням господина Лисса, где стояла его кобылка. Виллор не слышал ругательств соглядатая, но если бы услышал, остался бы к ним равнодушен. Ему нужен был Язва, и тот не мог отказаться, не мог сбежать, не мог спорить. Эйдан знал тайну «нищего», знал, куда уходят деньги, которые зарабатывает тот, шпионя на старшего инквизитора. Знал и другие способы, которыми Язва добывал средства на хлеб не только себе, но и для одной милой вдовушки, которая растила его сына. Любовница и их отпрыск были теми, кем дорожил лженищий и кого скрывал от всех, опасаясь подвергнуть опасности.
Шейд Виллор знал. Он никогда не угрожал семье своего шпиона, это было лишним. Осведомитель и без того понимал, что играть с огнем не стоит. Да и деньги за свой труд он получал неплохие. И вдруг это исчезновение Никса. На первый взгляд, Язва к нему был непричастен, но… Всегда остается это паскудное «но», и невозможно предсказать, что за ним скрыто. Теперь, чтобы доказать свою невиновность и сохранить близких ему людей, Язва будет дышать по указке своего хозяина. Они оба это знали: и Виллор, и осведомитель. Говорить не было необходимости. Угрозы вызывают агрессию. Зверь, загнанный в угол, опасен. Он может вцепиться в горло своему преследователю. И даже если проиграет, всё равно бросится, борясь за свою жизнь.
Шейд слыл умным человеком, и тому было достаточно причин. Он не любил зря красоваться своей силой и играть мускулами. Не разбрасывался словами, не пугал впустую. Если того требовали обстоятельства, бил без предупреждения. Язва тоже дураком не был, поэтому предпочел не ярить инквизитора. Эти двое умели понимать друг друга без лишних слов, если была необходимость. Поняли и в этот раз. Снимать с Язвы подозрения старший инквизитор не спешил, как и исключать сговор и намеренный обман с целью заманить инквизиторов в ловушку. В конце концов, у Ордена врагов хватало.
Впрочем, Эйдан не спешил скидывать со счетов нужды и честолюбие Никса, хоть приятель и не был на подозрении, как не спешил искать подвох в поведении младшего инквизитора. Во-первых, если бы Никс хотел выслужиться, ничто не мешало ему забрать чашу и отвезти ее в обитель, но в Ордене он так и не появился. Сговор? Кинжал и книга направлялись уже в замок, и в чаше уже не было смысла. Книга, кинжал и чаша – равноценные составляющие треугольника, и одно без другого теряло силу. Но даже если бы Никс отдал кому-то артефакт, что мешало ему вернуться и заявить, что чаша оказалась подделкой или ее вовсе не было? Сбегать тоже глупо: Никс не мог не понимать, что Виллор не оставит без внимания его исчезновение, и если старый друг предал, то пощады не будет. Шейд умел дружить, но умел и мстить. Выходит, или инквизитор резко поглупел, или его уже нет в живых. А так как Никс был далеко не глуп, то Виллор всё же допускал второй вариант. Особенно учитывая исчезновение охраны.