А подняв голову, увидела, что он вышел из-за своего столика и остановился возле нее. Интуитивно она пригладила волосы, проверяя, нет ли там застрявших соломинок, сожалея, что не успела переодеться после своего нелегкого путешествия и ее платье измято.
— Не хотите ли присесть? — спросила она, кивком указывая на стул напротив себя, делая вид, что обладает хорошими манерами.
— Нет, благодарю вас, — отозвался он. Элл склонила голову, пряча уныние. Наверное, она была слишком настойчива. Неужели он тоже принял ее за… Ее мысли нарушил его голос:
— Мне кажется, это место недостаточно хорошо для вас. — Перед ней на столе звякнула горсть монет и прямо перед собой она увидела его протянутую руку. Элл вложила свою ладошку в его ладонь и почувствовала, как ее мягко поднимают на ноги.
— Меня зовут Эдвард Хайленд, — сказал он, глядя в ее изумленное лицо, — но вы можете звать меня Дьюк. Надеюсь, вы не найдете мое предложение нескромным, но я был бы ужасно рад, если бы вы согласились быть моей гостьей и пообедать со мной.
Она кивнула, не в силах выговорить ни слова, и достала из-под стола свой чемодан.
— Разрешите, я понесу его. — Он взял чемодан и предложил ей руку. Элл понадобилась секунда, чтобы сообразить, чего он ждет от нее, потом она протянула ему ладонь, и они вышли из кафе.
— Как вас зовут? — спросил он.
— Элл, — ответила она, смутившись, что не догадалась представиться ему раньше.
— Элл, — повторил он, не скрывая любопытства, так как ее имя звучало как французское слово «она». — И все? Она нервно улыбнулась.
— Вообще-то меня зовут Гейбриэл. — Она замялась на мгновенье, потом ее осенило, что если она решила начать новую жизнь, забыв о том, что она незаконнорожденная, то надо взять И новое имя, которое, кстати, принадлежало ей по праву.
— Гейбриэл Сандеман, — добавила она.
— Мадемуазель Сандеман, — молодой человек остановился и склонился в церемонном поклоне, — рад познакомиться с вами.
— Я тоже очень рада. Мне очень повезло, что вы спасли меня от этого ужасного официанта.
— Это был мой долг джентльмена, дорогая Элл. И когда он улыбнулся, то опять напомнил Кларка Гейбла, вернее, его героя в фильме — Ретта Батлера, и сердце ее учащенно забилось. Неужели все происходит с ней на самом деле? Может быть, она все еще дремлет в кафе? Все, что произошло, было даже лучше, чем в тех мечтах, которые привели се в Монако.
Глава 2
«Надо есть как леди… Откусывать не торопясь, маленькими кусочками, — предупреждала Элл саму себя, глядя на расставленную еду: аппетитная горка лангустов, нежные зеленые бобы, тончайшие зажаренные ломтики картофеля. — Как бы она ни была голодна, надо помнить о хороших манерах, постараться, чтобы этот молодой человек по имени Дьюк решил, что она благовоспитанная девушка из хорошей семьи. А может быть, он уже понял, что она просто бедная девушка из провинции, и заманил, чтобы лишить чести? Она может наскучить ему в любой момент, и он выпроводит ее вон из этого рая?»
К удивлению Элл, американец повел ее не в ресторан, а в конец причала, где они поднялись на борт одной из самых больших яхт, стоявших в гавани. На боку блестящей белой 185-футовой яхты золотыми буквами было выведено «Хэйленд Флинг». Они прошли на корму, где молодой человек отдал распоряжение стюардам. Вскоре под зеленым тентом был накрыт стол. Белоснежная скатерть, китайская фарфоровая посуда с золотыми ободками, искрящиеся хрустальные бокалы. К столу подвинули стулья, обитые мягкой белой лайкой. Вино разлили в бокалы, поставили блюда с сыром и паштетом, мягкие белые хлебцы. Потом был подан обед.
Элл поддерживала беседу и, отвечая на расспросы о себе, старалась перевести разговор на другую тему, задавая ничего не значащие вопросы о яхте. Но ничего такого, что могло бы показаться хозяину проявлением назойливого любопытства. Сон продолжался наяву. Роскошная яхта, обед, словно на открытке панорама Монако за кормой, деликатесы, которых она в жизни не пробовала.
Она потеряла выдержку, когда на десерт подали пирожные с кремом. Сладкое вообще редко водилось в доме кузена Жака, грубого фермера, у которого она воспитывалась после смерти матери. Она с жадностью откусила кусок потрясающего эклера И вымазала кремом щеки. Мнимые хорошие манеры оказались под угрозой. Она увидела, что молодой человек с улыбкой наблюдает за ней и, похоже, видит ее насквозь.
Элл быстро стерла крем со щек камчатной салфеткой и отодвинула от себя тарелку с пирожными.
— Больше не хотите? Мне показалось, они вам понравились.
— Даже слишком. — Она заняла оборонительную позицию.
Он опять улыбнулся, и, избегая его проницательного взора, она достала из вышитой сумочки мятую пачку «Галуаз», вытащила сигарету, сунула ее в рот. Он тут же поднес золотую зажигалку. Элл прикурила, глубоко затянувшись, выпустила дым, принимая независимый вид, перенятый от Симоны Синьоре, Даниель Дарье и других звезд французского кино.
Внезапно он наклонился через стол, приблизив лицо.
— А теперь, — произнес Дьюк, — больше никаких уверток. Я хочу знать о вас больше. Каждый раз вы уклоняетесь от ответа или меняете тему.
— Но вы все уже знаете! Я приехала из маленького французского городка, о котором вы в жизни не слышали. Там выращивают капусту, чтобы заработать на жизнь, и пьют вино, чтобы развлечься. Мне девятнадцать лет, и в Монако я хотела встретиться со своим отцом.
— Надеюсь, он не будет возражать, что я так поздно задержал вас.
— Нет, — ответила она быстро, — он знает, что я могу за себя постоять. А вы? — быстро спросила она. — Наверное, вы переплыли на яхте океан, чтобы присутствовать на торжествах? Почему вы сидели один в кафе, а сейчас обедаете со мной; вместо того чтобы быть на балу?
— Мой отец сейчас там. — Дьюк небрежно махнул рукой в сторону дворца Ле Роше. — И это, видите ли, не моя яхта, а его, и все остальное тоже. Но я поехал ради прогулки, и мне безразличны все эти светские развлечения.