— Что он сказал? — настаивала Вики, наблюдая за ней.
— Он… он не говорил, он целовал меня. — Ее слова прозвучали неубедительно даже для нее самой.
Дэмиан, неожиданно осознала она, не произнес ни звука. Она была слишком взволнованна, ее сердце было так переполнено чувствами, что ей не нужно было слов, она лишь хотела дотронуться до него и убедиться, что он жив. Неужели то была всего лишь игра ее воображения? Но это означало бы, что она теряет рассудок.
— Пойдем, — твердо сказала Вики. — Садись в машину, я поведу.
— Ты же не умеешь.
— Я брала уроки вождения, только еще не получила прав, но здесь недалеко, и я буду очень осторожна. Я не уверена, что ты в состоянии вести машину, Лиз.
— Со мной все в порядке, — резко оборвала ее Элизабет. Она проскользнула на водительское место, а Вики медленно уселась рядом с ней.
Элизабет вела машину, не отрывая глаз от дороги. Было уже совсем темно. Свет автомобильных фар высветил ночных мотыльков, кружившихся над дорогой, и зайца, испуганно сиганувшего с дороги в кусты у обочины. Нигде не было видно домов; все вокруг было погружено во мрак — чужое, незнакомое, почти пугающее своей тишиной.
— Может быть, мне не следовало уговаривать тебя ехать сюда, — сказала Вики, услышав тяжелый вздох сестры. Взглянув в окно, она воскликнула:
— Вот и он, да? Это домик тетушки Флер, я помню его.
Не отвечая, Элизабет нажала на тормоз и остановила машину. В комнатах нижнего этажа горели огни, и оттуда доносились звуки музыки. Это был небольшой каменный коттедж, крытый серой шиферной крышей, в которую было вмонтировано изысканное, в готическом стиле слуховое окошко. Окна в доме были небольшими и узкими, и в комнатах из-за этого всегда царил полумрак.
— Он выглядит меньше, чем мне казалось, — сказала Вики, наклоняясь вперед и всматриваясь в темноту.
— Так всегда бывает, — сухо произнесла Элизабет. Она была на взводе. Минуту назад все казалось ей таким реальным, а сейчас она уже не была уверена в том, что все это произошло на самом деле. Действительно ли она обнимала Дэмиана и он целовал ее? Или же это был фантом, созданный ее воображением, потому что она не могла примириться с мыслью о его смерти и отчаянно хотела увидеть его вновь?
Дверь дома открылась, и в потоке золотистого света появилась миниатюрная сухонькая фигурка. Вики выпрыгнула из машины.
— Тетушка Флер! Мы здесь!
— Вижу, вижу. — Флер Перре обняла ее и расцеловала. — Вики, я не верю своим глазам. Как ты изменилась! Прошло только два года, а ты стала совсем взрослой!
Вики рассмеялась.
— И собираюсь скоро устроиться на работу; я не почувствую себя взрослой до тех пор, пока не начну работать.
— Ты уже получила диплом?
— Это будет известно только через несколько недель. Боюсь сглазить. Я просто комок нервов. Трехлетний труд…
— Я уверена, что все в порядке. Твой отец говорил мне, что ты очень усердно занимаешься. Он гордится тобой.
— Ты так думаешь? — Вики довольно рассмеялась.
Пока они разговаривали, Элизабет вышла из машины, открыла багажник, вытащила чемоданы и поставила их на землю.
— Лиз, дорогая! — улыбнулась тетушка Флер, когда та присоединилась к ним.
— Здравствуй, тетушка Флер! — Элизабет поцеловала ее. От тетушки Флер исходил знакомый аромат вербены. Кожа у нее была мягкая, вся в морщинках, точно креп, и всегда смуглая от множества проводимых на свежем воздухе часов. Она так давно жила во Франции, что полностью восприняла французский образ жизни, и трудно было поверить, что на самом деле она англичанка, и еще труднее было представить, что она сестра их отца. Она, конечно, была намного старше его, десять лет разделяли их с братом. Флер вышла замуж за Жака Перре больше сорока лет назад, когда ей было только восемнадцать. После смерти ее мужа родственники думали, что она вернется в Англию, но Флер не оправдала их ожиданий. К тому времени она провела во Франции уже более тридцати лет, и идея уехать оттуда казалась ей нелепой. Франция стала ее домом. Она не чувствовала себя больше англичанкой. Что она будет делать, если вернется?
— Ты очень бледна, — сказала тетушка Флер, бросив на Элизабет острый взгляд.
— Она устала, — сказала Вики. — Мы слишком долго были в дороге — выехали из дому в пять утра. Это был настоящий марафон, и Лиз все время одна вела машину.
— Входите скорее в дом, а то холодно, — пригласила тетушка Флер. — Дай мне этот чемодан, Лиз. И не говори глупостей! Конечно, я смогу донести его. Я еще вполне способна на такое.
— Его возьму я, — твердо заявила Вики, отбирая у нее чемодан.
Ни на минуту не замолкая, тетушка Флер ввела их в дом, наполненный цветочными запахами; уютные комнаты были заставлены разнообразной мебелью, и везде, где только позволяло место, без всякой логики или симметрии стояли всевозможные фарфоровые безделушки.
— Вы что-нибудь ели? — спросила тетушка Флер.
Вики застонала:
— Мы умираем с голоду. Но сандвичей будет вполне достаточно, если…
— У меня есть салат и немного грибного супа, — перебила ее, улыбаясь, тетушка Флер.
— Ты ангел, это замечательно!
— Поднимайтесь в ваши комнаты, умойтесь и спускайтесь вниз, когда будете готовы.
Элизабет внесла свой чемодан в комнату, где останавливалась всегда, когда бывала в этом доме. Вики прошла в соседнюю комнату вместе с тетушкой Флер. Элизабет слышала за стеной их приглушенные голоса. Как же она устала за сегодняшний день, вряд ли она сможет проглотить хоть кусочек. Она посмотрела на себя в зеркало — ее лицо было точно белая гипсовая маска. Проходя мимо открытой двери, она отчетливо услышала голос Вики:
— Галлюцинации?
— Что же еще это может быть? — раздался в ответ голос тетушки Флер. — Он умер, Вики.