— Конечно, — убежденно ответил Джейк. — Я пошел в универмаг, чтобы выбрать не слишком страшный галстук, и вдруг увидел в баре тебя. Ты сидела на табурете и как будто ждала меня… чтобы разбить мне сердце.
Он улыбнулся, но глаза его оставались серьезными.
— Ничего подобного! — с горячностью возразила Кристин. — В конце концов, ты первый подошел ко мне.
— А вот и нет. Это ты подошла и села рядом со мной.
— Какой же ты лгунишка! — воскликнула Кристин, которой эта игра нравилась все больше и больше. — Я уже была в баре, а ты пришел и сел рядом со мной.
— Разве?
— Точно. Я запомнила это очень хорошо.
— Значит, я умнее, чем мне всегда казалось. Кристин негромко рассмеялась.
— Ты ужасно романтичный, Джейк. Совсем как…
— Как твой муж?
— Давай не будем сейчас о нем, — быстро сказала Кристин, наклоняясь к небольшому бару, где за стеклянными дверцами стояли бокалы, белое и красное вино и бутылка водки. Кристин действительно почти не пила (бутылки служили просто для украшения), но сейчас она была рада, что у нее в доме есть что-то покрепче минералки.
Джейк снова подошел к ней совсем близко.
— Давай, я за тобой поухаживаю, — предложил он, беря у нее из рук бутылку водки.
— Если хочешь, — ответила Кристин, чувствуя, как по всему телу пробежала какая-то странная дрожь.
Джейк налил им на два пальца водки и поставил бутылку на тумбочку.
— А где у тебя лед?
— На кухне.
Джейк вышел. Кристин проводила его взглядом и снова подумала о том, что во всей его фигуре есть что-то удивительно возбуждающее. Высокий, поджарый, длинноногий, он двигался легко и уверенно, и она находила его почти неотразимым. Или, если честно, совершенно неотразимым.
Кристин слышала, как негромко позванивают в бокалах кубики льда. Хлопнула дверца морозильной камеры, и Джейк вернулся в комнату, держа в руках небольшой серебряный поднос, на котором стояли два бокала.
— О'кей, — сказал он, опуская поднос на тумбочку рядом с бутылкой. — А теперь я хочу поднять тост.
— За что? — поинтересовалась Кристин.
— Не «за что», а «за кого», — поправил Джейк. — Я хочу выпить за тебя, Кристин. Ты удивительно красивая женщина. И не только внешне…
«О нет, Джейк! — мысленно взмолилась она. — Не говори таких вещей — никогда. Внутри я страшная, я — уродина… И я не хочу, чтобы ты когда-нибудь об этом узнал».
— Конечно, мы знакомы совсем недавно, — продолжал тем временем Джейк, — но все-таки, мне кажется, я должен сказать тебе…
— Сказать — что? — спросила Кристин, у которой от волнения едва не перехватило дыхание.
Джейк сделал крошечную паузу, показавшуюся Кристин вечностью, и наконец продолжил — правда, не слишком уверенно:
— Наверное, это тоже прозвучит как дежурный комплимент, только это правда. В общем, я… я еще никогда» не испытывал ничего подобного. Ни к кому.
«О боже! — Кристин была в отчаянии. — Сдержись, милый, прошу тебя! Не говори этих слов. Пусть для нас это будет просто ночь любви. Одна ночь. Бесконечно долгая, неторопливая, блаженная ночь умопомрачительного, бесплатного секса. Единственная ночь…»
— А как насчет тебя? — спросил он, глядя на нее в упор.
— Что — насчет меня? — переспросила Кристин, притворившись, будто ни о чем не догадывается. Не самый лучший выбор, но ничего другого ей просто не пришло в голову.
— Вот те на! — озадаченно воскликнул Джейк. — Я тут, можно сказать, признаюсь тебе в своих самых горячих чувствах, а ты говоришь — «не понимаю». В чем дело, Крис?
Ее еще никто и никогда не называл «Крис», и это имя неожиданно показалось ей очень нежным и ласковым, почти… домашним.
Кристин пожала плечами:
— Я… Я пока не знаю. Но мне кажется, я тоже чувствую что-то… особенное.
— Да, — согласился он. — Это — особенное.
В следующий миг он снова начал целовать ее, целовать, прижимаясь к ней всем телом. Его губы были настойчивыми и горячими, их прикосновение пьянило как грог, как наркотик, и Кристин почувствовала, как внутри ее что-то оттаивает.
Это было слишком хорошо, чтобы отказаться от продолжения. Одна ночь — так Кристин решила вначале. Но неужели она заслужила только одну ночь счастья?..