Нэнси отказывалась чувствовать себя виноватой. Рон сколько угодно может играть мускулами и потрясать своим гаечным ключом, но только она помогает Рэчел сохранять присутствие духа. Тем хуже, если ради этого приходится идти на риск.
Внезапно она остановилась, подумав о том, чему полчаса назад не придала значения. Рон пользовался одеколоном. Она чувствовала этот запах. Рон пользовался одеколоном.
Рон сидел на кровати, держа в руках фотографию в рамке.
— Дженни, — сказал он, надеясь увидеть на снимке раскосые глаза девочки и воинственно вздернутый подбородок. Но видеть ее он не мог — это была карточка с изображением его матери. — Я никогда не был счастлив, — признался он ей.
Он прокручивал в голове всю свою жизнь, задавая себе вопрос, правду ли сказал. Точнее было бы сказать, что он никогда не был легкомысленным. Или беспечным. Беспечным — у него никогда не было ничего общего с этим словом… Мать не раз говорила ему, что он недоверчив. Может быть, от недоверчивости да еще через скрытность путь ведет к помешательству? В старших классах он отказывался сдавать анализ крови, опасаясь, что врачи найдут там что-то, что сможет его выдать. Наиболее жестким его требованием к самому себе было умение ценить прекрасное, но даже в самом его благоговейном восторге крылась какая-то малюсенькая гнилостная червоточинка, мутившая чистоту восприятия красоты. Даже с Рэчел…
Хлопнула входная дверь. Рон поставил фотографию на тумбочку и спустился вниз. Нэнси он там не увидел. Она, должно быть, сразу прошла в подвал. Он налил в стакан холодной воды из-под крана и подумал о глотке виски, который помог бы ему прийти в себя. Бутылка стояла на полке над плитой. Он пытался перебороть искушение, когда услышал, что Нэнси идет по мастерской.
В дверях она остановилась. Взгляд у нее был как у призрака, глаза казались черными провалами.
— Ты должен сказать мне, — произнесла она. — Мне надо это знать. Тебя влечет к ней как к женщине?
— Что?
Он поставил стакан на стол.
— Зачем ты душился одеколоном?
— От меня не очень приятно пахло. Я весь день потел.
Темные провалы глаз смотрели на него не мигая.
— Тебе Рэчел что-то сказала? — спросил он.
— Нет. А почему ты спрашиваешь?
Кровь снова потекла у него по жилам.
— Просто пытаюсь понять, почему ты подняла этот вопрос. — Он подошел к ней, взял у нее из рук пластиковый пакет и поставил на прилавок. — Ты жутко выглядишь. Мне кажется, у тебя еще не прошел грипп.
Нэнси не возражала, когда он взял ее за руки. Но взгляд ее был направлен куда-то вдаль, поверх его плеча.
— Мне кажется, ты хочешь ее как женщину, — сказала она.
— Нет.
Она снова взглянула ему в глаза.
— Я люблю ее, — произнес он. — Точно так же, как любишь ее ты. Но из-за того, что делал с тобой твой отец, ты не можешь… — Он почувствовал нараставшее внутри раздражение. — Ты не можешь поверить, что мужчина может любить девочку без… — Он отпустил ее руки. — Господи боже мой…
— Тогда тебе не надо было душиться.
— Отлично. — Знала бы она, от чего он только что ушел. Там, в подвале, он был в раю, этому нет другого названия… — Прекрасно! Я не буду больше душиться.
— Ладно. Все путем. — Нэнси снова взглянула куда-то мимо него, как будто ее отвлекали более насущные мысли. — Я пойду лягу.
Он подождал, пока она поднялась наверх, потом вылил воду из стакана в раковину и плеснул себе виски.
Глава тридцать третья
Понедельник они провели в районе Дюпон-Дэйвенпорт. Джерри стучал в двери с северной стороны железнодорожных путей, а Силия с Микой обходили дома по южной стороне. На следующий день Джерри свалился от сильного гриппа, и поиски продолжали только Силия с Микой. На этот раз они решили сосредоточить внимание на самой дальней области официальных поисков, где располагалась небольшая промышленная зона. Доехав до места, они вышли из машины и пошли по улице с односторонним движением, о существовании которой никогда раньше не подозревали.
Уже под вечер они шли по авеню Лэед к северу от моста. Им осталось зайти всего в несколько строений, где могла находиться девочка. Первым был обветшалый домишко из красного кирпича с парковкой перед входом, на втором этаже которого могла находиться квартира.
— Подожди минутку, — сказал Мика и достал сотовый телефон.
— Кто это?
— Аккумулятор сел. — Он сунул мобильник в карман и бросил взгляд на дом. — «Рон. Ремонт электробытовых приборов», — прочитал он вывеску над дверью.