— Погоди-ка, — перебила ее Нэнси.
Рэчел резко обернулась.
— Не надо писать «совершенно новый». Это значит, что он был недавно куплен, и полиция сможет найти магазин, где Рон его купил.
— …И синтезатор, на котором я много играю. Когда все станет спокойно… — Она снова повернулась на пятках. — Можно я напишу ей о работорговцах?
— Нет, лучше не надо.
— Почему?
— Ну… — Нэнси, казалось, была целиком поглощена уборкой после завтрака. — Ты ведь не хочешь ее напугать, правда?
— Правда.
— Поэтому, если бы я была на твоем месте, я бы об этом писать не стала.
— Хорошо, тогда я так напишу: когда все успокоится, через две с половиной недели, и я вернусь домой, тогда…
Нэнси вздохнула.
— Что?
— Ничего. — Теперь не время лишать ее надежды на возвращение домой. — Продолжай.
— И тогда я расскажу тебе обо всех своих приключениях. Крепко тебя целую и обнимаю, Рэчел. И еще я хочу картинку нарисовать.
Через пятнадцать минут Рэчел смотрела мультики, а Нэнси в мастерской искала марку, напряженно прислушиваясь, не подъехал ли Рон на своем фургончике, хотя было еще рановато. Марки она нашла в кофейной кружке и оторвала от блока две штуки, чтобы оплатить доставку нестандартного конверта. Перед тем как его заклеить (адрес Рэчел уже написала), она вынула письмо и снова прочитала, желая убедиться в том, что о доме там ничего не сказано. Над картинкой было написано: «Я ПО ТЕБЕ СКУЧАЮ», а под надписью нарисована девочка — Рэчел, играющая на синтезаторе. Волосы у нее были алые, кожа оранжевая. Из глаз капали черные слезы. Были видны телевизор и оба окна, но они тоже были закрашены неестественными цветами.
Нэнси вложила письмо в конверт, заклеила его и пошла на кухню, чтобы спрятать в боковом отделении сумки. Она уже шла по коридору, когда кто-то с силой постучал в дверь.
— Эй! — раздался громкий женский голос. Это была Энджи.
Прихрамывая, Нэнси снова прошла через мастерскую. Повозившись с замком, она открыла дверь.
— А этот где? — спросила Энджи, наполнив мастерскую едким запахом духов. Она оглядела помещение: — Он здесь?
— Нет, уехал, — шепотом ответила Нэнси.
Комната, казалось, куда-то поплыла.
— Почему ты говоришь шепотом?
— Извини…
К горлу подкатила тошнота.
— Ты только взгляни на себя! Сама не своя, аж с лица сбледнула. — Энджи крепко сжала щеки Нэнси ладонями. — Ты почему на звонки мои не отвечаешь? А? — Она легонько хлопнула Нэнси по щекам. Звякнули браслеты.
Нэнси была озадачена. Какие звонки? Энджи звонила сюда?
— Ах, да, — сказала она. До нее не сразу дошло, что она уехала из квартиры. — Я не проверяла автоответчик.
— Понятно, — проговорила Энджи, убирая руки. — Я звоню Фрэнку, а он мне говорит, что теперь ты работаешь на Рона и живешь у него. Мол, это доктор тебе прописал. Ясно же как день, что доктор твой с Роном не встречался.
— Да я у него бухгалтерией занимаюсь, — сказала Нэнси, — и другой бумажной работой.
— Вижу, это тебе не помогает. Хромаешь ты еще сильнее, чем раньше. — Энджи вынула из сумочки сигареты и застыла. — А это что? Кто там на пианино играет?
Нэнси ей не ответила. Она тоже услышала синтезатор и заковыляла к приемнику, чтобы включить его.
— Откуда здесь эти звуки?
— От соседей доносятся.
— Неужели у вас слышно, что у соседей делается?
Приемник стоял на верхней полке, Нэнси с трудом до него дотянулась и повернула регулятор громкости.
— Ожидается дождь, — донесся из динамика громкий мужской голос.
— Это ж надо! — воскликнула Энджи.
Нэнси немного уменьшила громкость:
— Я с ума сходить начинаю, когда слышу гаммы… весь день напролет.
— Э, подруга, да у тебя и впрямь крыша в пути, — неодобрительно покачала головой Энджи. — Тебе самой так не кажется?
Она вытащила из пачки сигарету. В падавших на нее сзади солнечных лучах концы рыжих волос, казалось, воспламенились. Нэнси и сама была словно объята пламенем. Она чувствовала себя так, будто к дому подъехала полиция и кто-то из полицейских выстрелил ей в голову.
— О господи! — выдохнула Энджи.
— Что случилось? — Нэнси в страхе оцепенела.
— Чуть не забыла. Ты знаешь ту девочку, которую похитили?
Нэнси казалось, что ее вот-вот вывернет наизнанку.
— Ты что, ее не узнала?
— Нет.
— Это ведь та девочка, которая в день похищения, если я ничего не путаю, была в салоне! Помнишь? Ты тогда еще принесла шоколадные конфеты, а ее мать помогла тебе, когда ты чуть не упала.