— Что вы хотите этим сказать?
— Ну, например, я прочла в сегодняшней «Сан», что от родного отца девочки нет никаких известий потому, что она даже не знает его фамилии.
— Да, я об этом тоже читала, — печально прокомментировала ведущая.
— Вот видите… То есть я хочу сказать, что, перед тем как вступать в интимные отношения с незнакомыми людьми — я совершенно это не одобряю, но так иногда случается, — по крайней мере нужно быть достаточно ответственной за то, чтобы предохранить себя от последствий. Потому что раньше или позже ты забеременеешь и дашь миру еще одного ребенка без отца.
— Ситуация, о которой вы говорите, чревата не только риском беременности, — сказала ведущая.
— Да, она может быть опасной для здоровья и в других отношениях, — ответила Мария. — Но прежде всего я хотела бы подчеркнуть, что есть и другая сторона семьи, которую обычно представляет отец, — так вот, Рэчел была лишена этого всю свою жизнь.
— Вы правы, боюсь, это именно такой случай. Однако мы можем только гадать о том, что бы случилось, если бы члены семьи были или, наоборот, отсутствовали в доме во время отключения электричества. Спасибо, Мария, за ваш звонок.
— Ни один ребенок не должен рождаться случайно, — сказала напоследок Мария.
Опершись о полку, Нэнси переключила радио на другой канал, по которому передавали музыку. Она думала о том, действительно ли мать девочки не знала имени отца. Рон все время твердил ей, что та глупа и эгоистична. А что, если он прав? А что, если, несмотря на всю любовь Рэчел, у этой женщины не развит материнский инстинкт?
Нэнси взглянула на голубой квадратик и развернула его. Фотография и текст расплывались, налезая друг на друга. Письмо… Рэчел написала письмо, и она обещала его отправить. Но теперь — когда голова кружилась, а кожа горела от притока крови — она не могла даже представить, как доведет машину до ближайшего почтового ящика и опустит письмо. Стоит ли так рисковать ради женщины, которая, может быть, не заслуживала счастья быть матерью Рэчел?
Глава двадцать седьмая
Команда телевизионной передачи «Пропавшие дети» собралась в квартире Силии. Они уже устанавливали оборудование, когда пришла Лора, как-то умудрившаяся уговорить полицейских, которые стояли на крыльце и никого не пускали в дом. К тому же Мика не нашел ничего лучшего, как пригласить ее войти.
Когда Силия увидела Лору, все внутри у нее напряглось. Дело было в том, что она даже на звонки ее не отвечала, потому что Лора нередко бывала навязчивой, да и вела себя истерично. Вместе с тем она могла быть на удивление великодушной (как-то в течение двух месяцев она позволяла какой-то бродяжке жить у себя в доме на втором этаже). Но теперь Силия опасалась другой стороны ее характера — нервозности и назойливости, которые в этот момент были для нее просто как кость в горле. Она бросила взгляд на Мику. Тот стал часто мигать и упер глаза в ботинки.
— Привет, Силия, — негромко сказала Лора.
Силия подошла к ней, обняла и отвела в сторону, чтобы та к ней особенно не цеплялась.
— Ты сейчас занята, — сказала Лора, посторонившись, чтобы дать человеку с телевидения пронести моток кабеля.
— У меня есть еще пара минут, — ответила Силия.
Они прошли к Мике на кухню. Лора принесла овощную лазанью, которую передала Маленькой Линн. Она подождала, пока Силия сядет, и села сама. Выглядела она подавленно, совсем была на себя непохожа. На столе лежала пачка слабых сигарет «Дю Морье», и когда подруга стала перекладывать ее с места на место, Силия спросила:
— Что с тобой творится?
— Все в порядке, — ответила та.
— Ну вот и хорошо.
Лора была непримиримым врагом курения. Это обстоятельство всегда надо учитывать в отношениях с друзьями. Силии, естественно, об этом было отлично известно. Она вынула себе из пачки сигарету:
— Не возражаешь, если я закурю?
— Нет, конечно.
Они смотрели друг на друга. Глаза Лоры наполнились слезами. Силия отвела взгляд и потянулась к кухонному столу, чтобы взять спички.
— Силия, что я могу сделать? — спросила Лора.
— Объявления можешь раздавать.
— Я уже раздавала. На моей улице все их раздавали прохожим. Каждый хочет хоть как-то тебе помочь.
Силия прикурила. Каждый раз, когда ей рассказывали о том, как люди во всех частях города, пытаясь ей помочь, жертвуют время и деньги, ей становилось неловко и тревожно. Она никак не ожидала такого приступа великодушия от совершенно незнакомых людей и понятия не имела, как ей достойно их отблагодарить. А что может случиться, если она не выразит им свою признательность? В ней нарастало беспокойство, схожее с тем, которое возникает, когда растут долги; в голове ее проходили какие-то сложные процессы морального свойства, понятные всем, кроме нее самой, но что бы ни случилось, ей почему-то казалось, что расплачиваться за это придется Рэчел.