К Степану подбежал крепыш с густыми темными волосами и раскосыми газами светлого цвета. Его плоское лицо с выступающими скулами украшала широкая улыбка.
– Привет, – сказал он, протягивая для пожатия руку. – Меня зовут Миша. Прости, часы остановились.
– Бывает, – пожимая Михаилу руку, произнес Степан.
– Пойдем, а то мне деда пора кормить.
– Что за дед? – поинтересовался Степан, поднимая с земли рюкзак.
– Мой дед, – отозвался Миша и зашагал в сторону строений.
Закинув рюкзак за спину, Степан, еле поспевая за своим новым знакомым, спросил:
– Какие у тебя планы относительно меня? Хотелось бы за неделю собрать материал для статьи.
Взглянув на гостя, Михаил удивленно произнес:
– Планы? Да никаких планов у меня нет. Дядя просил показать тебе несколько мест, с людьми познакомить. Если завтра погода позволит, я тебя в мастеровую артель отведу. Там много чего интересного увидишь.
– А сегодня мы можем в артель заглянуть? Или уже поздно?
Миша рассмеялся.
– До нее километров двадцать топать.
– А не легче на вертолете долететь?
– Не легче. Там кругом ели, вертолет не приземлится. Если только сбросит тебя, как посылку.
Степан улыбнулся, сделав вид, что оценил юмор нового знакомого.
– У нас и в поселке есть на что посмотреть, – продолжал Михаил. – Он у нас хороший. Крупный.
– Что у вас здесь есть?
– Два магазина есть, клуб, школа, детский сад, гостиница. Небольшая больница имеется на сорок коек.
– Удивил, так удивил. И много людей проживает?
– Около трехсот.
Михаил подвел гостя к кирпичному дому и, открыв деревянную дверь, жестом пригласил войти внутрь.
Переступив порог, Степан остановился. Из небольшой прихожей вели две двери и молодой человек, вопросительно посмотрев на Михаила, спросил:
– Куда дальше?
– Налево, – подсказал тот.
Кивнув головой, Степан открыл нужную дверь и оказался в небольшой комнате, стены которой были завешаны разноцветными коврами, расшитыми мелко закрученными спиралями и узорами. Пол украшал толстый палас с выбитым на нем рисунком. Мебель в комнате полностью отсутствовала, не считая маленького телевизора, стоявшего на подоконнике, и русской печи, около которой возился сгорбленный старик. Одет он был в теплые штаны, заправленные в шерстяные носки и свитер, поверх которого красовалась расписная безрукавка. Степан удивился такому одеянию, ведь на дворе стояла середина лета. Словно прочитав мысли гостя, Миша тихо пояснил:
– Деду Василию сто восемь лет. Он мерзнет даже летом.
– Сто восемь? – поразился молодой человек. – Получается, что он тебе совсем не дед?
– Он мой прадед или прапрадед. Я и сам путаюсь, поэтому зову его просто дед.
Тем временем старик повернулся, и Степан увидал худое лицо со впалыми щеками и глубокими бороздами морщин. Длинные седые волосы старика были заплетены в две тонкие косички.
Дед Василий медленно подошел к небольшой скатерти, расстеленной прямо на ковре и, усевшись около нее, сказал глухим и тусклым голосом:
– Миша, где ты ходишь? Нам пора ужинать.
– Хорошо, дед, – отозвался тот, – Я гостя встречал. Дай нам несколько минут.
И Михаил подтолкнул Степана к занавешенному дверному проему.
За занавесью оказалась еще одна комната. Она была больше первой и в ней стояла мебель: два стула, потертое кресло-кровать, шкаф и пара раскладных столов. На полу лежал надувной матрац, рядом с которым расположились несколько стопок книг и альбомов по искусству.
– Уютненько, – произнес Степан, рассматривая многочисленные картины с изображенными на них сценами из жизни народов Дальнего Востока.
Сняв с себя рюкзак, молодой человек бросил его на пол и поинтересовался:
– Ты рисовал?
– Да, – с гордостью ответил Миша. – Мои работы.
– Здорово, мне нравится. Мы с тобой обязательно о них поговорим.
Михаил покраснел, а Степан, сделав вид, что не заметил его смущения, спросил:
– Твой дед всю жизнь в поселке живет?
– Нет. Он в разных местах обитал. Последние лет пятнадцать жил в той артели, куда я хочу тебя сводить. Когда я сюда вернулся, то сразу перевез его в поселок. Ты не смотри, что он бодрится – сил у него не так много осталось. Ладно, пойдем ужинать.
Ужин, с точки зрения Степана, был довольно скромным: серый хлеб, отварная картошка, да жареная рыба. Дед Василий, уставившись блеклыми глазами в узоры ковра на стене, ел молча, тщательно пережевывая каждый кусок. Лишь когда Михаил принялся разливать по чашкам отвар из ягод, он попросил дать ему теплого молока с медом.