– И все это время он живет здесь? – ужаснулся Степан.
– Как видишь.
– А его жена?
– Эмма умерла через год после ареста.
– Она тоже сидела здесь?
– Нет. Их поселили в разных зонах для Изгоев. Однажды Эмма попала под сильный дождь. Было очень холодно и ветрено. Она заболела и вскоре скончалась. Медицина для Изгоев примитивная. Спустя пару лет после смерти жены, Фрол прочитал в одном старинном издании, что у Патриархов есть технология перемещения во времени. С тех пор он просто помешался на этом. Хотел вернуться назад, чтобы предотвратить ее арест.
– Я так понимаю, что ему удалось раздобыть то самое устройство перемещения?
– Разумеется.
– Каким образом? Не думаю, что ваши Патриархи мечтали подарить Изгою такую технологию.
Егор допил чай и отодвинул от себя кружку. Сцепив пальцы рук, он положил их перед собой на стол и продолжил:
– Ласло умудрился достать это устройство. Не спрашивай как – у этого парня свои источники поставок. Я и сам порой поражаюсь. Фрол соорудил землянку собственными руками и поместил в нее устройство. Он несколько раз пробовал изменить события, но каждый раз все заканчивалось тем, что его жену арестовывали за связь с заговорщиками. Фрол все пытался понять, кто написал на нее донос, и оказалось, что этим человеком был ее собственный отец.
– А он не пробовал перерезать тому глотку? – попытался пошутить Степан.
Егор даже не улыбнулся:
– Пробовал. Только ее биологическим отцом является Неприкасаемый. Эмма об этом даже не знала. Фрол отчаялся. Когда я попал сюда и познакомился с ним, то предложил другой выход: Фрол открывает мне проход в более отдаленное прошлое, я нахожу место, где потерпел аварию корабль Патриархов и уничтожаю всех оставшихся в живых. Только так мы сможем изменить будущее не только его жизни, но и жизни всех землян.
– И что он?
– Фрол согласился, хотя не был уверен, что изменив ход истории в глобальном масштабе, сможет встретить свою Эмму.
– А когда корабль Патриархов должен свалиться на нашу планету?
– Через пару дней, восьмого августа. А ты все испортил.
– Не жди от меня извинений, но я хотел бы уточнить одну деталь: зачем являться в поселок за несколько лет до катастрофы, если можно сразу переместиться в тот день, когда она произошла?
Егор задумчиво посмотрел на собеседника:
– Чтобы уничтожить пришельцев, мне нужны помощники и время на подготовку.
Степана внезапно осенило:
– Ты планировал забрать с собой других поселенцев?
Егор грустно посмотрел на молодого человека:
– Если бы ты только знал, сколько порядочных и ни в чем не повинных людей пытаются выжить в этом месте…
– И сколько человек ты собирался переправить в мое время?
– Человек сто, не меньше.
– А где ты собирался их всех расселить? – опешил Степан, думая о том, что все, о чем говорит Егор – это сплошная утопия.
– На самом деле я уже переправил и расселил в разных поселках человек пятьдесят. У них все замечательно – они работают и собирают для меня кое-какую информацию.
– Как же ты умудрился спокойно шастать туда и обратно, если здесь ведется жесточайший контроль за всеми?
Фыркнув, Егор ответил:
– Я очень старался получить должность управляющего, которая дает некое подобие свободы. Из кожи вон лез, чтобы меня заметил Наместник. В остальном меня прикрывал Фрол.
– А твои жена и дети знают, что ты из будущего?
На мгновение Егор замер и долго смотрел на молодого человека. Потом широко улыбнулся и сказал:
– У меня нет жены и детей. Это легенда для жителей поселка. Надо же было как-то оправдать мои исчезновения.
Он начал нервно барабанить пальцами руки по столу. Степан лихорадочно переваривал полученную информацию. Наконец он решился спросить:
– Егор, а как ты сам оказался здесь?
Управляющий прекратил барабанить и, подумав немного, ответил:
– Я вырос в хорошей семье. Мать – врач, отец – первоклассный повар. Сестра – школьница. Учился в Университете и обещал стать хорошим управленцем. Отстаивал идею о том, что народы обязаны иметь не только общий дух, но и общую идею, общие интересы и разделять единую идеологию. Считал что разные языки, в том числе традиция и культура, лишь мешают объединению народов в одно целое, а потому должны быть ликвидированы как вредная субстанция, не дающая создать единый народный дух. Я ратовал за строгую цензуру, за уничтожение вредных – с идеологической точки зрения – книг и публикаций. Мой отец часто повторял, что если ты вступил в клуб, то должен подчиняться правилам только этого клуба. Пятнадцать лет назад арестовали нашего соседа. Его обвинили в том же, что и жену Фрола. Я был первый, кто клеймил его позором и призывал уничтожить, как разрушителя нашей стабильной жизни. А спустя пару месяцев арестовали всю мою семью: родителей, меня, не пожалели даже восьмилетнюю сестренку. Они сказали, что мы могли заразиться крамольными идеями соседа, потому что были с ним в хороших отношениях, а все мои заявления лишь для отвода глаз. Нас судили и отправили на перевоспитание в разные зоны Изгоев. Я до сих пор не знаю, где находятся мои родители и вместе ли они? Сестренку отпустили спустя десять лет. С ней все хорошо. Она вышла замуж и родила по квоте двух здоровых ребятишек. Они с мужем занимаются фермерством. Живут уединенно в одной африканской провинции и выращивают на продажу крокодилов. Первые пять лет я надеялся, что произошла чудовищная ошибка, полиция разберется, и меня отпустят. Но надежды оказались пустыми и ложными. Потом я познакомился с Фролом и другими достойными поселенцами. Много с ними говорил, много думал и пришел к выводу, что Патриархи и есть та самая раковая опухоль, которую нужно просто вырезать. Вот и вся история.