— Заткнись! — взорвался Дьюк. — Он был слабым и глупым, Пеппер! И то, что его больше нет, ничего не меняет, черт возьми!
Лицо Пеппер, омоложенное с помощью хирурга, приняло жесткое выражение.
— Полегче! — предупредила она. — Ты нуждаешься во мне, Дьюк… Ты нуждаешься в моей поддержке больше, чем когда-либо. И я предупреждаю тебя: если ты когда-нибудь еще скажешь хоть одно скверное слово о Бейбе…
Дьюк пошел на попятную.
— Ладно, ладно, я сожалею о Бейбе. Знаю, как вы двое были близки. Но сейчас не время для угроз, Пеппер. Сейчас нужно держаться вместе, чтобы избавиться от этой суки.
— Она выглядит чрезвычайно уверенной, — сказала Пеппер.
— Ну, это просто видимость. Думаю, что после сегодняшних событий мы сумеем ее полностью дискредитировать. Сегодня же направлю письмо акционерам, в котором охарактеризую ее как рвущуюся к власти авантюристку, которая им дорого обойдется в случае ее успеха.
— Ты уверен, что все так просто уладишь?
— Уверен, — сказал Дьюк; его челюсти сжались, создавая ложное впечатление уверенности. Пеппер такой не выглядела.
— Не знаю, Дьюк. Мне кажется, что она пытается пробиться, получив, по крайней мере, место в правлении.
— Только через мой труп.
— Дьюк, будь реалистом!
Дьюк попытался улыбнуться.
— Не беспокойся, дорогая сестрица. Я собираюсь сделать то, что должен был сделать давным-давно. Я предупреждал ее, что это война, а теперь она поймет, что я имел в виду.
Глава 36
Команда юристов «Хайленд» работала с молниеносной быстротой и активностью прошедшей хорошую выучку армии. В течение двух дней после прерванного собрания акционеров федеральному судье в Рэйли была направлена петиция с просьбой аннулировать полномочия, подписанные покойным Уильямом Хайлендом на имя Николетты Сандеман. В ней требовалось сделать это немедленно, чтобы воспрепятствовать тяжкому ущербу для деятельности «Хайленд Тобакко».
Как и опасалась Ники, средства массовой информации обрели свой «звездный час» после этой новости и ошеломляющего развития ее «крестового похода» против «Хайленд Тобакко». Неожиданно оказалось, что ее личная история для многих значительно интереснее ее филантропических устремлений.
Репортеры осаждали ее в поисках пикантных подробностей, чтобы облечь в плоть и кровь историю незаконнорожденного ребенка, ищущего признания одной из самых богатых и известных семей Америки. Копаясь в прошлом Ники, они неожиданно натолкнулись на такую «золотую жилу», как до сих пор не раскрытое убийство Гейбриэл Сандеман. Оказавшись лицом к лицу с репортерами, которые всячески обсуждали эту мрачную тайну, Ники с трудом удерживалась от побуждения высказать, что за это преступление несет ответственность X. Д. Хайленд. В конце концов доказательств нет, и такое обвинение побудило бы всех считать, что она совсем растерялась. Но покоя своим молчанием она не купила. Когда она отказалась как-либо прокомментировать убийство, репортеры запрудили улицы Виллоу Кросс, интервьюировали старожилов, а некоторые из них припомнили — или сделали вид, что припомнили — покойную Гейбриэл Сандеман, как нездешнего происхождения «штучку», о которой ходили слухи, что она вела беспутную жизнь, занималась скверными делами, прежде чем «плохо кончила».
Одна предприимчивая телевизионная ищейка копала даже глубже других. Открыв, что Элл Сандеман и сама была незаконнорожденной дочерью французской олимпийской медалистки Моники Веро, раздула этот факт в статью о незаконнорожденных детях «богатых и знаменитых». И в этой связи рассуждали о том, сумеет ли Ники избежать такой же судьбы: иметь собственного незаконнорожденного ребенка.
Чувствуя, что падает духом от разрастающегося скандала, Ники забаррикадировалась в своем коттедже. Уилл, уехавший в Калифорнию для участия в специальной телевизионной дискуссии, позвонил, предложив немедленно вернуться, чтобы: обеспечить ей поддержку. Но она была настроена держать его подальше от себя. Она чувствовала, что его карьера может пострадать, если его свяжут с ней «любовным интересом».
Однако без предупреждения явился Алексей. Не обращая внимания на фотографов и операторов телевидения, разбивших лагерь у подъездной дороги к ее дому, он прошел мимо них, выйдя из своей машины, позволив сфотографировать его на пороге дома с чемоданом, вынутым из багажника.
— Выходи за меня замуж прямо сейчас, — заявил он Ники, сразу после того как она поздоровалась с ним. — Нет никакой необходимости подвергать себя всей этой нервотрепке. Тебе ничего не нужно от Хайлендов, Ники. Если ты хочешь получить новое имя, возьми мое! Брось Виллоу Кросс и возвращайся со мной в Балтимор.