Двое скрутили Нинон. А третий — самый толстый — держал ее на прицеле, в то время как четвертый зашел сзади. Казалось, он догадался, что безопаснее всего целиться прямо в голову. Или кто-то подсказал ему это.
Эти четверо не были гулями — по крайней мере, пока, — но у них изо рта уже воняло кровью и разлагающейся плотью. К тому же в глазах их не было и проблеска разума, что наводило на мысль о проблемах с головой. Они не были похожи на жертв вампира, но с ними определенно что-то не так. Они уже давно превратились в нелюдей, с этим не могли бы не согласиться даже их матери.
Она не кричала, хотя они именно этого и добивались, — и не станет, что бы они с ней ни делали. Разве только придется крикнуть Мигелю о том, что здесь западня. Меньше минуты назад за окном прошел Сен-Жермен — Нинон разглядела его сквозь ставни. И пусть лишь краем глаза, частично и только расплывчатые очертания, это ее потрясло. Враг рядом, а она безоружна.
Сен-Жермен здесь. Но как такое возможно? Откуда он узнал, что она направляется сюда?
Мужчина, стоявший сзади, разорвал на ней платье. Такое надругательство ее взбесило. Он подошел к ней вплотную — одной рукой грубо схватил за грудь, а второй залез ей в трусики. Она почувствовала его грязный палец у себя внутри. Он до крови прокусил ей плечо. Она знала, что должна была испугаться, захныкать и молить о пощаде, но мысль об изнасиловании пугала ее гораздо меньше, чем перспектива быть растерзанной гулями, и не вызывала должного ужаса. И она не испытывала ни малейшего стыда, хотя они так стремились ее унизить. Этого они тоже не дождутся!
В любом случае, эти люди мертвы. Мертвы, мертвы, мертвы! Все, что ей требовалось, это выждать момент, когда рука толстяка с ружьем дрогнет, и она сможет их захватить. Она мудро поступила, опустив глаза, потому что, встретившись с ней взглядом, негодяй может догадаться о ее намерениях. А он был достаточно взвинчен, чтобы нажать на курок.
Мужчине сзади надоела ее пассивность. Он обошел Нинон слева и встал перед ней. Она все же взглянула на него, сделав бесстрастное лицо, которое не выдавало ее намерений. Но только пока он не оказался между ней и человеком с ружьем. Стоило ему ее заслонить, как она резко выбросила правую руку вперед, отбрасывая застигнутого врасплох врага на толстяка с ружьем. Конечно, по меркам Голливуда его падение головой вперед выглядело недостаточно эффектно, но для ее целей вполне годилось. Джеки Глисон оказался придавленным к столу отлетевшим на него телом.
Затем она резко развернулась к ошеломленному мерзавцу, державшему ее за левую руку, и правой заехала ему под дых, сломав часть грудины. От удара неприятель согнулся пополам.
Перед тем как ударить, Нинон успела увидеть ужас в его глазах, и ей стало любопытно, на кого же она в этот момент была похожа. Или он просто был напуган написанным на ее лице желанием все сокрушить? Когда он согнулся, Нинон увидела у него за поясом пистолет. Чтобы вытащить оружие, ей пришлось перегнуться через него, причем искаженное лицо мужчины оказалось прижатым к ее обнаженному торсу.
Джеки Глисон тем временем орал на раззявившего рот незадачливого насильника, чтобы тот убирался прочь с дороги. До него не дошло, что можно просто обогнуть стол. У нее же проблем с подвижностью не возникло. Пистолет легко выскочил из-за пояса этого болвана, и она просто обошла свой живой щит, чтобы всадить пулю в голову Джеки Глисону. В тот момент она не обратила внимание на необычность оружия — она была знакома с огнестрельным оружием всех времен и народов. Звук выстрела больно резанул по ушам, но все же она осталась довольна — это был один из многих звуков, означавших смерть врагов.
Часть ее была в ужасе от такого поведения, но была и другая, которая не возражала.
Выбор дался ей с трудом, но она все же решила застрелить мужчину, который до этого держал ее за правую руку. Насильник был ближе, но у того, второго, был пистолет, который он уже практически нащупал.
Время потекло как в замедленной съемке. Она была достаточно образованна, чтобы знать, отчего это происходит. Гипоталамус стимулировал работу гипофиза. Адреналин, а точнее адренокортикотропин, гормон, выделяемый гипофизом, растекался по ее телу, готовя мышцы к тому, чтобы сделать невозможное ради спасения своей жизни. А тем временем вампирский вирус, которым заразил ее Мигель, проснулся и радостно ринулся в бой. В ней моментально проснулась жажда крови, помогая и без того напрягшимся мышцам войти в автономный режим рефлексивных движений. Эта жажда требовала стремительных, агрессивных поступков. Она заставила палец нажать на курок, прежде чем Нинон успела взвесить в уме все плюсы и минусы и тихо-мирно сбежать без кровопролития.