Однако, даже если бы я и решился пойти на поводу у своих желаний, у нас просто не было времени исполнять прихоти собственных монстров. Вокруг еще хватало гулей.
Мои глаза наконец-то привыкли к темноте, и только сейчас я смог оценить масштабы побоища. Увиденное меня впечатлило. Пять трупов, не считая извивающегося на полу Сен-Жермена, который пытался подняться на ноги. Нинон была крайне напряжена. Неудивительно, что ее жажда крови так возросла. Я вообще поражаюсь, как она до сих пор не каталась в крови убитых ею созданий. При мысли об этом меня передернуло.
Сен-Жермен дотянулся до меня и схватил за больную ногу. Пользуясь тем, что минута молчания давно прошла, я забрал у Нинон пистолет, старый револьвер, и зарядил его лежащими в кармане патронами. Затем повернулся и выпустил всю обойму Сен-Жермену в голову. Покончив с этим, я сунул разряженный пистолет в карман. Затем взял ружье Джеки Глисона и разрядил и его тоже. Мелкокалиберное оружие, настоящие музейные экспонаты — в них даже не было магазинов, а каждую пулю нужно было заряжать отдельно. К тому же они не давали такого разрушительного эффекта, как мне хотелось бы.
Теперь вспоминаю, что в тот момент я как-то не задумался над тем, что привожу в действие своего рода приговор — расстреливаю преступника. Я думал лишь о том, что у нас закончились патроны. Прежде чем вернуться за Нинон, я отнес карабин с патронами в джип. И уже на обратном пути увидел гулей и Сен-Жермена. Я хотел было вернуться за карабином, но тут началась стрельба. Прошло несколько долгих секунд, прежде чем пули сделали свое дело и Сен-Жермен наконец-то свалился на пол. Я снес ему почти полголовы, и он действительно был очень похож на мертвеца. И все же я ему не доверял. Меня переполнял первобытный ужас, и я больше не верил в действие законов природы. Он поднимется снова. Не знаю, что его оживляет, но тут дело не только в мозгах. Можете назвать мой страх беспричинным, но я не верил, что от Сен-Жермена так легко избавиться. Это не зомби, которого можно уложить одной пулей. А зло, настоящее зло, так просто не сдается. Это была вторая в мире вечная вещь.
Присмотревшись к Нинон повнимательнее, я заметил, что она ранена. Выпущенные в Сен-Жермена пули прошли навылет и задели ее. Но, как она уверяла, это не смертельно. Я видел, как она выковыривает холостой выпал. Кожа снова стала целой и невредимой, но Нинон начала дрожать. И больше всего мне не нравился ее взгляд. Страх смерти, пережитый человеком, может навсегда застыть в его глазах. Не думаю, что она уже достигла этой стадии, но все же стоило как можно скорее убираться из «комнаты страха». Еще немного, и она никогда больше не сможет сойти за человека. Ко мне это тоже относится.
Я знал, что позже совесть наверняка загрызет меня, но в данный момент не разрешал себе об этом думать. Мы оба дышали и могли бежать — это уже радовало.
— Это был не Сен-Жермен, — наконец прошептала она, прижимая руку к маленьким ранкам на груди. Нинон заболевала на глазах: она словно позеленела, а ее ярко накрашенный рот напоминал зияющую рану. Я искренне ей сочувствовал: последствия адреналинового безумия действительно ужасны. Особенно когда она начнет понимать, что натворила, поддавшись жажде крови. И даже если не будешь чувствовать себя виноватым, страх перед монстром внутри отныне будет сопровождать тебя везде и всегда, потому что теперь ты знаешь, на что этот монстр способен. К тому же ей наверняка было больно. Я знал, что мы способны очень быстро исцеляться, — при этом пусть и недолго, но мое лицо болело просто нестерпимо. По-моему, наш дар не обладает болеутоляющим эффектом.
— Мигель, cher! Это не Сен-Жермен!
Ее слова выражали одновременно и нежный порыв, и плохие новости.
— Что? Но это должен быть он!
Я посмотрел на тело. Лицо напоминало кровавое месиво, и все же он был похож на человека, которого я видел с крыши. Кажется, даже одежда та же самая. Хотя, конечно, джинсы и белая рубашка — это стандартный набор.
— Нет.
Теперь я тоже начал сомневаться. Может, все дело в том, что он был практически расчленен, но я больше не испытывал к нему прежнего влечения.
— Это не он, говорю тебе! Это похоже на него, но… Может, это клон, или двойник, или что-то еще, — настаивала она.
Клон? Значит, его зло удвоилось? Но прежде чем я смог до конца осознать эту страшную мысль, мы услышали жуткую помесь шипения и рева. Звук доносился с юга, со стороны площади, где происходило прерванное празднество.
— Даффай! Шюда! — Я схватил ее за руку и потащил в заднюю часть дома. Нинон споткнулась об одно из тел, но я успел ее подхватить. — Гули ужнали. Нам нужно бежать. Быштро.