Светила дуга. Она ехала в своем экипаже, город вокруг выглядел умиротворенным и безлюдным, как это обычно бывает возле плац д'Арма. Возница был черным, но не рабом. Ей нравился дух и свобода Нового Орлеана, но отнюдь не порабощение темнокожих, поэтому ее кухарка, горничная и возница — все были свободными людьми. Она даже научила свою горничную читать, заметив у девушки способности к этому, хотя и приходилось держать это в тайне. Вообще-то, если кого-то и надо было жалеть, так это ирландцев, которые приехали копать городские каналы и тысячами умирали от желтой лихорадки.
Воздух был влажным, сонно-жарким. Ночь наполняли запахи — как приятные, так и ужасные. Везде буйно цвели растения, но они же и гнили. Город был отрезан от воды, и иногда ей казалось, что вода негодует по этому поводу. Она безустанно искала пути назад. Это был очень плодородный город — возможно, он был обречен. То, что не унесла с собой вода, тянула к земле прекрасная, но разрушительная лоза.
Она прикидывала, сколько еще сможет оставаться здесь, прежде чем люди начнут замечать, что она не стареет. Она не опасалась, что ее примут за жрицу Вуду, но поползут слухи. И сюда придут двое мужчин, которых она предпочла бы никогда больше не встречать.
Невидимые руки потянулись к ней и коснулись лица. Она отвернулась, понимая, что это всего лишь плод воображения, но все же боясь этих прикосновений. Она пережила попытку соблазнения и попытку изнасилования. С того самого дня, несмотря на то что она покинула материк, этот призрак следовал за ней повсюду, вызываемый к жизни ее злостью, ненавистью и… страхом. Однажды она найдет способ его изгнать. Однажды.
Глава 4
Она ожидала увидеть очередной обветшалый отель, но «Ибарра» оказался довольно милым. «Хотя и недостаточно гостеприимным по отношению к кошкам», — подумала она, ставя на пол переноску для Коразона. Естественно, эта нелюбовь была взаимной. Кот не любил места, в которых имели наглость требовать, чтобы его держали в клетке.
Администратором оказалась дама с неровно, полосками, наложенным тональным кремом, словно нанесенным лопаткой с зубцами, который напоминал кусок штукатурки и делал лицо женщины похожим на стену за спиной. Она не потрудилась даже улыбнуться. Наверняка опасалась, что маска может потрескаться. Нинон явственно ощущала враждебность и порицание на застывшем лице. Это было незаслуженно, так как женщина ее совершенно не знала. И Нинон наглухо застегнула блузку под самое горло. К тому же она путешествовала не одна. С ней был кот. А женщины, склонные к распутству, не возят с собой домашних питомцев.
Затем Нинон увидела мужа этой дамы и сразу поняла, чем вызвана неприязнь. Она очень надеялась, что не придется ломать ему пальцы за попытку пробраться к ней в комнату поздней ночью.
Он, затягиваясь сигаретой, вышел из темной ниши за стойкой. Мужчина со слишком большой грудью и чересчур маленькими мозгами, из тех, которые всегда ищут что полегче, чтобы заполнить пустоту в уме и сердце. От него несло перегаром и потом. Запах выходил через поры, свидетельствуя о хроническом пьянстве. Нинон прикинула, успело ли пиво сделать его импотентом. Даже если этого еще не случилось, то в скором времени обязательно произойдет. Пивное бессилие приходило вместе с пивным животом.
Он шел вразвалочку, словно яйца мешали ему двигаться и не помещались в штанах. Ей хватило одного взгляда, чтобы попять, что это не так: если уж на то пошло, аппарат у него, скорее всего, крошечный. Странно, что он не замечал своей проблемы. Хотя большинство мужчин страдает этим, что лишний раз доказывает силу самовнушения.
Нинон улыбнулась женщине за стойкой, поняв, что толстый слой косметики предназначен для того, чтобы скрыть синяки. Она решила, что ничуть не пожалеет, если придется сломать этому человеку пальцы. Мужчины, которые бьют женщин, вызывали у нее отвращение.
Регистрация не заняла много времени, и Нинон с удовольствием обнаружила, что душ в ее номере исправный. Без мыла и зубной пасты можно было прожить, но мозги лучше работали, когда телу было комфортно. Коразон, освобожденный из унизительного заточения, присоединился к ней, с не меньшим удовольствием отмывая в раковине дорожную пыль с лап, но шампунем и ванной принципиально не воспользовался.
Нинон вышла из душа и обнаружила, что за ней наблюдают. На подоконнике стояла статуэтка пернатого злобного божка, который даже в уменьшенном виде выглядел устрашающе. Она улыбнулась. Старые верования никуда не делись, только покрылись панцирем четырехсотлетнего принудительного католицизма. Для ее целей это подходило как нельзя лучше.