— Коразон, merde ! Чем тебя не устраивает корм?
Нинон заглушила двигатель и выскочила вслед за котом. Она запихнула пистолет в задний карман джинсов. Возможно, и был какой-то закон по поводу брошенного посреди дороги транспорта, но в этой ситуации она готова была его нарушить.
— А ну иди сюда, негодный кот! — позвала она его, но негромко. Пожалуй, не стоило нарушать внезапно воцарившуюся тишину.
В глазах пекло, они устали от пыли и контактных оттеночных линз коричневого цвета, которые она в последнее время носила не снимая. От пыли запершило в горле, и Нинон начала кашлять чаще.
Еле переставляя ноги, она отправилась вслед за котом. За гребнем белой гипсовой дюны, покрытой низкорослыми чахлыми сосенками, она наткнулась на маленькое озерцо — poza — цвета кофейной гущи, обрамленное выгоревшей золотистой травой, закрученной, как ресницы у кокетки. В смолянистой воде цвели прелестные водяные лилии.
Кватро Сьенегас. Наконец-то она на месте.
Но лилии были не единственной прелестной деталью. Вернее, поправилась она, стоя в жидкой тени дерева, не единственной прекрасной деталью. Второе существо, будучи не менее великолепным снаружи, вряд ли было прелестным.
Мужчина был высокого роста, темноволосый, с бледной кожей, на которой поблескивали капельки воды или пота. Возможно, дело было в отражении, которое давала золотистая трава, частично его прикрывающая, но создавалось впечатление, что он с головы до пят покрыт золотой краской. Он был худощавый, ни грамма лишнего веса. К тому же он не был indio, по крайней мере чистокровным. Испания пустила свои щупальца глубоко в сердце Мексики, пытаясь отыскать там золото, но Нинон сомневалась, что бледной кожей и высоким ростом этот мужчина был обязан конкистадорам. Наверное, аист перепутал и оставил сверток с младенцем не на грядке с капустой где-нибудь в Айове, а под кактусом.
«Cherie, сейчас не время отвлекаться по пустякам», — предостерег внутренний голос.
«Oui, oui ».
И все же ей всегда нравились темноволосые мужчины. Они казались более темпераментными, чем блондины, — взять хотя бы того худосочного поэта Рамбулье. Но в то же время на севере все обстояло иначе. Скандинавы всегда были сильны и неистовы. Однако среди более цивилизованных южных народов она предпочитала черноволосых.
Почувствовав ее взгляд, мужчина сунул что-то в носок и повернулся. Держа в руке пистолет, он направился к Нинон, хотя вряд ли мог нормально разглядеть ее в рваной тени дерева, так как солнце било ему прямо в глаза.
Нинон нельзя было назвать высокой ни в каком смысле, за исключением разве что интеллекта. В этом она превосходила многих, по крайней мере так было до тех пор, пока клетки ее мозга не начали отмирать. Но от мозгов, пусть даже таких великолепных, в подобных ситуациях было мало проку. Многие мужчины при виде одинокой девушки думали, что раз она такая хрупкая и миниатюрная, то ее легко обидеть. Но в ее случае это правило не срабатывало. Пусть она весила не так много, но каждая ее унция при необходимости превращалась в боевую единицу. И хотя она над этим мало задумывалась, но в некоторых ситуациях без применения грубой силы было попросту не разобраться. Именно поэтому она всегда держала в кобуре на поясе девятимиллиметровый пистолет. Он умел прекрасно урезонивать в момент, когда разумные доводы заканчивались и начинались тупые разборки со всякими отморозками.
У благовоспитанных граждан идея противления злу насилием вызывала шок, но агрессия сродни наркотику — чем чаще ее применяешь, тем менее чувствительным к ней становишься.
Нинон давно уже не была невинным младенцем, поэтому перестала ее избегать. Ей лишь оставалось гадать, был ли этот мужчина закоренелым агрессором, сдвинутым на жестокости. Понять было невозможно. В любом случае пистолет ничего не значил. Только ненормальный станет в одиночку разгуливать по пустыне без оружия для самозащиты.
Наверняка мужчина разделял ее точку зрения, потому что с собой у него был дробовик двенадцатого калибра. Он отлично смотрелся рядом с темным мешком камней, который незнакомец выронил, направляясь в ее сторону.
Дробовик ее совсем не радовал, особенно если мужчина привык использовать его по назначению. Возможно, Нинон и сможет перенести один выстрел, только не в сердце и не в голову, но боль будет адской. К тому же это задержит ее на пару дней, так как придется потратить драгоценное время и силы на заживление раны.
Время решать. Спрятаться или принять вызов, брошенный Судьбой?
Она огляделась по сторонам в поисках возможного укрытия. Но все они были малы, даже для нее. Прятаться в редких зарослях было бесполезно. Merde! Придется принимать вызов, чем бы это для нее ни закончилось.
— Привет! — воскликнула она, выходя из тени, и помахала ему рукой, выразительно шевеля пальчиками. Она одарила незнакомца улыбкой, припасенной для особых случаев, потому что от нее уровень IQ у мужчин, как правило, зашкаливал вниз. Но болван и пистолет — плохое сочетание. Она тут же добавила по-американски: — Вы не видели здесь моего кота?
Судя по всему, для него это стало настоящим шоком: он споткнулся, выражение его лица кардинально изменилось. Она чуть не рассмеялась, когда у него глаза полезли на лоб. Наверное, он бы не так удивился, даже если бы здесь откуда ни возьмись возник клоун и начал играть в «би-бип» с его пенисом.
Как ей наконец-то удалось разглядеть, у него были темно-карие, почти черные глаза. Его взгляд скользнул по ее телу и снопа уткнулся в лицо. Она знала, что он сейчас видит: светлую кожу, узкие джинсы, прозрачную белую блузку, в которой с трудом помещалась грудь, и копну развевающихся на ветру черных волос. А вот вид сзади мог бы его спугнуть, так как взгляду открылась бы не только обтянутая джинсами попка, но и кое-что большее, скрывающееся за воротом блузки. Но спереди она выглядела как живое, безоружное воплощение мечты.
Он опустил дробовик и начал смеяться. Звук вышел приглушенный, словно где-то на уровне подсознания он чуял опасность и не хотел, чтобы громкий звук, разнесшийся по белым дюнам Затонувшего края, выдал его присутствие.
— Привет, я думал, что вы мне привиделись.
У него был легкий акцент, напоминавший высокогорный шотландский. Все остальное было черной магией. Его речь, также как и цвет кожи, указывала на то, что он не из работяг, которые трудятся в поте лица на полях. Но был ли он джентльменом?
— Вы сказали, что ищете кота?
— Да, он погнался за какими-то роуд раннерами . Наверняка возомнил себя койотом.
Мужчина прищурил свои прекрасные темные глаза и начал подниматься к ней по склону. Он сказал:
— Я не видел здесь никаких котов. — Он на секунду наклонил голову и пробормотал про себя что-то, явно не предназначенное для ее ушей: — Хотя почему бы и не кот? Все остальное у нас есть.
Нинон прекрасно все расслышала, от первого до последнего слова, несмотря на свистящий в ушах ветер, но не подала виду, продолжая улыбаться и притворяться совершенно безобидной. Она хотела, чтобы он окончательно расслабился. Это было важно, так как у него в руках было ружье.
— Что ж, я больше не думаю, что вы вор или шпион, который случайно возит с собой кота, — предположил он, видя что она не делает попыток поддержать разговор или подойти ближе.
Видимо, поняв, что одинокая женщина может быть напугана видом оружия в его руках, он перебросил дробовик через плечо и оставшиеся пять футов по склону преодолел медленно. Он пытался казаться безобидным, но у него это не очень-то получалось. У Нинон на затылке волосы стояли дыбом.
— Не сегодня, — ответила она честно, стараясь, чтобы ее французский акцент не вылез наружу. Она не чувствовала на себе враждебного взгляда Сен-Жермена, но готова была согласиться с незнакомцем, что в воздухе повисло какое-то странное напряжение. Они находились в месте, где обитало нечто, любящее наблюдать и слушать, и возможно — даже действовать.
— А вы кого-то ждали?