Открытие — это хуже… Тут с кондачка не сработаешь, нужны специальные знания. В какой отрасли? Тем более, что оно оборонное значение имеет, забугорные разведки из-за него девиц в лифте кончают. Нет, с этим делом нужно толком определиться, чтобы дурачком или откровенным дилетантом не выглядеть. Я начал перебирать в памяти знакомых, которые сумели бы мне посодействовать. Человек пять набралось — профессия моя с ними сводила. Мог бы — сна ни в одном глазу не было — посочинять еще, на время обойти возникшее препятствие, но оно вдруг выросло передо мной неодолимой стеной, не давало ходу дальше. В пачке осталось две сигареты. Решил не испытывать судьбу, попытаться заснуть. Задел уже положен, и немалый, завтра, как говорится. Бог даст день и, соответственно, пищу. Для ума тоже.
Заснуть, однако, не удавалось. Навалилась та степень усталости и взвинченности, с которой даже сну не совладать. Столько часов над рукописью — тяжелейший труд, до помутнения в глазах. Это мало кто понимает. Подумаешь, казалось бы, работа! Посиживает себе человек за столом, пописывает там чего-то. Его бы к станку поставить — узнал бы, что такое настоящий труд. Не буковки вырисовывать!.. Наивность от неведения. Поднимешься из-за этого стола — ощущение такое, будто вагон разгрузил, каждая клеточка ноет, еще и голова как чугунная. Да ведь никто не неволит… Но любой литератор, даже последний графоман, достоин «за муки» если не любви, то уважения.
Я перевернулся на другой бок, о сюжете своей повести старался не думать. Пусть голова отдохнет, проветрится, мысли улягутся. Мне же еще завтра статью писать. О Светке-предательнице тоже не хотел вспоминать, чтобы не заводиться, не растравливать себя. Вот несокрушимый Глеб Крымов наверняка заставил бы себя мгновенно заснуть. На то они и супермены книжно-киношные. Я вдруг вспомнил, что настоящий Крымов, доктор из гостиницы, тоже на удивление быстро засыпал. Лег — и через минуту уже похрапывает, жаловался мне, правда, что здорово уставал в своей командировке. Кровь там, рассказывал, кому-то не ту перелили, неприятности. Мы еще, помнится, потолковали с ним об этом немного. Меня «кровяные» дела заинтересовали не только из-за неистребимого журналистского любопытства. Я сам донор, три раза давал. Дважды, когда студентом был, а потом мужику одному из нашей редакции, в аварию влетевшему. Больше месяца тех, у кого третья группа, отыскивали. Главное, нельзя было сразу собрать людей, запастись, потому что кровь долго стоять не может, портится. Гостиничный Крымов, когда заговорил с ним об этом, объяснил мне, что по закону кровь может в холодильнике три недели храниться, но ни один уважающий себя врач не вольет больному старше недельной.
Не знаю, почему мысли мои потекли по «кровяному» руслу, но результат получился неожиданным — родилась великолепная идея. И ни с кем консультироваться не надо, помощи просить.
Чтобы не «заспать» находку, подбежал к столу, включил лампу, написал одно слово — «кровь» — и поставил жирный восклицательный знак. Заснул после этого легко и просто. Возникшая передо мной несколько минут назад стена рухнула — я заглянул в документы, скрывавшиеся в сейфе Линевского. Он придумал такой консервант крови, который позволяет хранить ее в неизмененном виде… ну, скажем, три месяца. И конечно же это должно иметь оборонное значение, еще какое! Награда мне за противный, незадавшийся день.
Проснулся я поздно, около двенадцати. Обожаю воскресенье. В ванной долго разглядывал свое помятое лицо, медленно, лениво плескался, чистил зубы, потом понежился под душем, сделав под конец струю почти холодной, чтобы взбодриться.
Буду работать, читать — прессы нечитанной накопилось много, — у телевизора подремлю, расслаблюсь. Не исключался вариант, что побриться все же придется, если… Обмануть можно кого угодно, только не себя. Но я старательно гнал от себя мысль, что не решаюсь отлучиться из опасения пропустить Светкин звонок. Сомнительно, чтобы она первая проявила инициативу, но чего не бывает… В том же, что сам ей — сегодня уж точно — звонить не стану, заставлял себя не сомневаться. Душ тому посодействовал или что другое, но вышел я из ванной комнаты энергичным и свежим — капитану Крымову под стать. На кухне, когда мама кормила поздним завтраком, решил вдруг заняться не редакционным заданием, а повестью. Поймал себя на том, что уже не Андреев заказ собираюсь выполнять — самому интересно попридумывать, раскрутить сюжет. Несколько путных идеек появилось. Сделать на хорошем уровне — можно и предложить кому-нибудь, на детективы, Андрей прав, всегда спрос. Чай я допивал уже быстро — «тянуло» к оставленному на столе бухгалтерскому журналу…