— Ну как, жить будет?
— Да уж твоими молитвами! Шаловливые ручонки…
Она с выражением вздохнула и устремила мечтательный взор куда-то в потолок:
— Вот был бы у меня мобильник…
Владимир так и знал, что к этому всё идет, прямо печенкой чувствовал! Вовремя спрятал улыбку и голосом занудного папаши проворчал:
— Один уже угробила.
Самую первую свою мобилку, серебристую "Моторолу" со съемной антенной, Янка еще весной прищемила дверцей машины. (Точней, прищемила валявшуюся на заднем сидении куртку с мобильником в кармане, но и этого оказалось достаточно. Марина с пеной у рта требовала преподать дочери урок бережного обращения c дорогими вещами — преподали, малая все лето просидела без мобильного.)
— Я бы его берегла… — искренними и честными, аж чересчур, глазами дочка заглядывала сбоку ему в лицо. Володя молча выудил из кармана свою рабочую синюю "Nokia" и эффектно выложил перед ней. Янка выглядела сильно разочарованной: для приличия немного повертела телефон в руках и аккуратно, одним пальцем, отодвинула в сторону:
— Я простой не хочу. Сейчас такие прикольные есть, с видеокамерой…
Без лишних слов Володя отправил мобильник обратно, Янка невольно потянулась за ним следом. Интересно было за малОй наблюдать: на лице ее ежесекундно сменялись разочарование, сомнение, расчет и еще что-то с трудом определимое.
— Кто-то с воза — кому-то легче! — Он отложил шипящий паяльник и посмотрел на дочуру испытующе: — Мама и так кричит, что я тебя разбаловал.
— Ну, маме только дай покричать! — отмахнулась Янка и, перехватив его взгляд, добавила: — Молчу.
В дверную щель заглянула Марина, легка на помине:
— Зря ты это делаешь! Вот посидела бы без телефона!.. — и с победным видом скрылась в коридоре.
Янка и тут не удержалась:
— Как ты с ней уживаешься? — и в ответ на его досадливую гримасу важно провозгласила: — Это риторический вопрос.
"Вот умора! Сейчас как раз самое время с ней поговорить, в спокойной непринужденной обстановке…" — Володя начал как будто между прочим:
— Так что у вас с мамой случилось? Я уезжал, всё было спокойно… Сравнительно.
— Ничего не случилось! Просто я неправильно живу, — дочка вскочила на ноги и зашагала взад-вперед ("как тигр в клетке", опять-таки по образному выражению Марины). Он и сам частенько так мечется из угла в угол, когда нервничает — до чего же Янка на него похожа! Жутковато бывает наблюдать, как этот маленький, но уже независимый человек морщит твои брови, произносит с твоей интонацией твои же слова и улыбается знакомой улыбкой. Янка тем временем продолжала, резкие порывистые жесты выдавали волнение, хоть всеми силами пыталась его скрыть:
— Пока я делала, как она хочет, всё было хорошо. Но она хочет одно, я другое… это нормально, все люди разные! Я же не вмешиваюсь в ее жизнь! Почему она вмешивается?!..
Ну конечно, каждая пытается перетянуть его на свою сторону. Как же ему надоела эта роль миротворческого корпуса!
— А ты не пробовала с ней поговорить?
Янка презрительно повела слегка курносым маминым носом, вышло презабавно:
— Говорить мы не умеем, мы кричим! С ней надо на ее языке, я так не могу. И не хочу — меня потом полдня колбасит, как мы поругаемся! А ей хоть бы хны! Такая веселая бегает, сбросила на меня все свои…
Владимир жестом остановил этот горячий поток:
— Подожди, так не бывает. Мать плохая, а ты прямо ангел небесный!
— Нет, ну и я не ангел. Я ж не говорю…
— Что ж она такого страшного хочет?
Вот он, главный вопрос! Дочка замолчала в глубоких раздумьях, не помешает разрядить обстановку.
— Чего-то он недоговаривает… — протянул Володя гнусавым голосом, старательно выпучивая в Янкину сторону глаза.
Дочура от восторга едва не поперхнулась воздухом и на одном дыхании подхватила:
— Подумала Муму, глядя на Герасима! — и оба рассмеялись, как пара заговорщиков. Это была их любимая с детства игра — не забыла пока, помнит… Она сидела рядом, неудобно скорчившись на табуретке, почти взрослая и невероятно красивая (такой вдруг показалась, даже в домашней старенькой футболке и джинсовых шортах с бахромой). А память всё тянула к той маленькой, которая, засыпая, крепко держала его всей ладошкой за палец… Володя чуть было не спросил: "Ну зачем ты так быстро выросла?", но отчего-то сдержался.