Самоуверенная мочалка опустилась гораздо ниже живота и раздвинула драконице ноги.
- А знаешь, что нравится мне?
Она качнула головой, и ей пояснили, не только словесно, но и наглядно.
- Мне нравится, что ванна маленькая, и я могу сделать вот так, - мочалка скользнула еще ниже, и шире раздвинула ноги драконицы. – Вот так, девочка. Я о тебе позабочусь.
- Я…
- Я знаю, что ты хочешь меня, - мочалка заскользила вверх и вниз, - но пока придется вот так. Потом мы все наверстаем.
Мочалка неожиданно исчезла, и когда Кейтлин протестующее застонала и открыла глаза, увидела, что рука оборотня становится нормальной, без тигриной шерсти. То есть, не было никакой мочалки!
Возразить она не успела, потому что ее погладил сначала один палец, потом другой, а потом поглаживания прекратились, и оба пальца вошли в нее, заставив выгнуться и застонать от удовольствия.
- Как давно у тебя никого не было? – спросил оборотень, и не дождавшись ответа, похвалил. – Умница, девочка. Ты сегодня не перестаешь меня радовать. Никогда не вспоминай о других, потому что теперь у тебя есть я. И позже здесь, - пальцы вошли глубже в девичье тело, - тоже буду лишь я.
Он нес бред, но Кейтлин не могла и не хотела ему возражать. Она боялась, что он остановится, боялась, что уйдет. Да, у нее давно не было мужчины, и она давно не чувствовала каково это - быть желанной, получать удовольствие от своего желания, но дело не в этом. Вчера она была в отчаянии, на грани, и хотела переспать с первым попавшимся, для этого были свои причины. Но сегодня она хотела только этого оборотня. Хотя, к чему скрывать, – все равно ее мысли здесь никто не читает, - когда в ее сны ворвался этот черноволосый мужчина, она хотела только его.
Это было похоже на безумие. Он приходил, брал ее, доводя до полуобморочного состояния, заставляя чувствовать себя особенной, а с утренними лучами исчезал. И она жила этими снами, она подпитывалась ими, без них ее бы, наверное, уже не было, потому что она потеряла все, что имело для нее значение раньше.
Теперь у нее больше нет длинных, роскошных, солнечного цвета волос, у нее больше нет клана, но, вопреки всему содеянному, у нее появился оборотень, который шепотом, прикосновениями, дыханием пытался вернуть желание жить.
- Айк… - мучительно простонала Кейтлин, когда к двум пальцам оборотня присоединился третий.
- Да, девочка? – невинно спросил он, и свободной ладонью накрыл ее грудь.
- Айк… - повторила она, выгибаясь под его ласками, танцуя на его пальцах и чувствуя, как вода в ванной буквально закипает. – Пожалуйста, Айк.
- Мне нравится, как ты произносишь мое имя, - похвалил оборотень и ускорил движения, продолжив шептать в самое ухо: – Давай, девочка, давай, моя хорошая, поторопись, а то у нас появился зритель, и он ждет, когда ты закончишь. Он смотрит, как ты извиваешься в моих руках и облизывается. Он хочет так же, но знает, что ты моя, и что ты стонешь и корчишься в сладких судорогах только для меня.
Кейтлин понятия не имела, о ком говорит оборотень, но не могла остановиться и не хотела, чтобы останавливался Айк, а потому положила свою руку поверх его и заставила нажать сильнее.
- Какая ты нетерпеливая, - усмехнулся он, но подчинился, более того, опустил вниз ее тела вторую руку.
Уже через секунду Кейтлин вздрогнула, застонала и обессилено приоткрыла глаза, ища свидетеля бесстыжей сцены.
- Никого не было, - дунул на ее разгоряченные щеки оборотень. – Между нами никогда не будет третьего, девочка. Только ты и я. На тот случай, когда я не смогу взять тебя так, как хочу, у меня хватит пальцев. Но мы попробуем все, девочка, у нас впереди много времени.
Кейтлин могла бы поспорить с ним, но не хотелось. Она прикрыла глаза, позволив себе пусть ненадолго, поверить, что все будет так, как говорит оборотень. А он уже верил сейчас, и не видно было, чтобы собирался от нее уходить.
- Вода не остыла? – плеск в ванной, рядом с ее животом. – Давай, девочка, вот так.
Он обнял ее, чтобы помочь подняться, но это вдруг разозлило драконицу, и она оттолкнула его руки. Почему он указывает ей? Почему решает, когда ей купаться, а когда выходить из воды? Он даже не знает ее имени, а туда же – командовать! Он ничего не знает о ней! Видимо, решил, что теперь ее тело достаточно чистое, чтобы к нему прикасаться, и спешит сделать свое дело, пока она вся разнеженная и спокойная!
А потом Кейтлин вспомнила, что она теперь - никто, и ее мнение и не должно никого волновать. И вообще, как с ней должен обращаться мужчина, которому она еще вчера была готова отдаться? Мужчина, перед которым она виляла задом? Мужчина, который не просто видел ее обнаженной, но уже прикасался? Он и так сделал больше, чем должен был. За ней никто никогда не ухаживал. А оборотень приготовил ванну, тем более в таких условиях, когда непонятно где что взял и когда успел.
Он имел право получить вознаграждение. И к чему лукавить? Он хотел ее, она хотела его, вот только…
Она позволила оборотню вытащить себя из ванной, и с вызовом посмотрев в глаза, сказала:
- Меня зовут Кейтлин.
Он усмехнулся, обмотал ее цветным полотенцем, мягким, приятно ласкающим распаренное горячей водой тело, и сказал:
- Я это запомню, девочка.
А потом отнес в сарай, усадил в кокон из одеял и вышел!
***
С этим оборотнем что-то не так.
Не может нормальный здоровый оборотень, который пусть ошибочно, но считает ее своей парой, вести себя почти как монах. Насколько Кейтлин помнила, у оборотней нет драконьих заморочек типа: украсть, посадить избранную на диету, заставить услышать зов, воздерживаться от близости, пока она не сделает выбор (ну и так далее, там целый список), а уже потом соединиться.
Оборотни, тем более хищники - добытчики, они просто берут, разве не так? Говорят, у них крышу сносит от желания обладать своей парой! А этот сидит напротив нее, уже, кстати, надел рубашку, спрятав восхитительный торс, спокойно смотрит через костер, как она ест жареных зайцев одного за другим, сам, морщась, пьет травяной чай, и, похоже, набрасываться ни на еду, ни на Кейтлин не собирается.
Конечно, сидеть на улице, нежась в солнечных лучах и плотно завтракать, впервые за последние две недели – это прекрасно. Но настораживает. Многое настораживает. Оставив ее в сарае, оборотень ушел на охоту, приготовил еду, потом пригласил выйти на свежий воздух, и теперь с нескрываемым удовольствием смотрит, как она ест…
- Скоро будет добавка, - он покрутил на вертеле шестого зайца.
- Не хочу больше, спасибо.
- Уверена?
Увидев ее отвращение, когда снял вертел с огня и протянул ей, оборотень поставил на землю чашку с чаем и принялся за зайца. Он ел не спеша, не отводя взгляда от Кейтлин, и она сама не могла перестать смотреть на него. Он начал есть, только уверившись, что насытилась она… И несмотря на то, что один заяц – это мало даже для обычного мужчины, не говоря об оборотне, не выглядел разочарованным или голодным. В темно-серых глазах ни тени упрека.
Огонь, разделяющий их, сближал своим жаром, опаляя щеки и почему-то сердце, и окрашивал рыжим черные волосы оборотня. Красиво… Черный цвет, оказывается, это красиво…
Кейтлин провела рукой по своим волосам, впервые подумав, что, возможно, она не так и уродлива? И разозлилась. На себя - за то, что поддалась этому волшебному мгновению и позволила себе размечтаться. На оборотня – за то, что вопреки ее предположениям, не уходит. На солнечный день – за то, что начал вытеснять из ее души холод.