Не призналась.
Не поцеловала.
Она тряхнула головой, избавляясь от давящих воспоминаний, от терзающих душу мыслей, сделала глубокий вдох и выдох и тихонько постучалась.
Как же горело внутри, а в висках стучала кровь… Ещё немного — и сбежала бы прочь, но Хатаке всё же отворил дверь и предстал перед гостьей в одних лишь джинсах, опустив холодный взгляд в её — слишком горячий, готовый в одночасье испепелить. Колени предательски задрожали. Своим обнажённым торсом Какаши закрывал проход в комнату и кроме этого уже сводил девушку с ума. Сидзуна, держась из последних сил и стараясь не растерять уверенность, волнительно сделала шаг вперёд, что заставило Какаши попятиться назад. Второй, третий — до тех пор, пока она не оказалась внутри. Дрогнувшая рука заперла дверь на замок, и мужчина осознал, что отныне за всё случившееся отвечать им придётся вместе. А он пока не понимал, готов ли к этому.
Сидзуна сократила между ними последние сантиметры и, встав вплотную, устремила изучающий взор в его потерянный взгляд. Он лишь мог предполагать и догадываться… Комацу устала от обыкновенного зрительного контакта, а потому, усмиряя пыл, потянулась на носочках к его озадаченному лицу, чтобы, наконец, заполучить желаемое. Но внезапно Хатаке приложил указательный палец к её губам, когда те оказались настолько близко, что у него перехватило дыхание. Он ещё надеялся вернуть в сознание, вероятно, обезумевшую девушку, но её это не остановило: её рука лёгким движением опустила его руку.
— Всего лишь поцелуй, — умоляюще-сладостно прошептала блондинка, закрыв глаза, и снова потянулась к его губам. Где-то внутри пробежал разряд, пронзающий насквозь каждую клеточку тела. Какаши понял, что окончательно сошёл с ума, когда чуть подался навстречу, позволив ей сделать это. Несмотря на то, что безумно боялся последствий.
Сердце Сидзуны болезненно сжалось, когда она, наконец, почувствовала вкус его мягких губ. Земной шар перестал вращаться, весь мир в долю секунды остановился, а вселенная замолчала… Не было ничего вокруг, только Он и Она.
Вместе с неистовым желанием, которое лишь набирало обороты, её накрыла волна лихорадки, и тело, источающее жар, предательски вздрогнуло — Хатаке это почувствовал. Руки так бережно, но неуверенно коснулись обнажённых плеч мужчины, словно он растворится в то же мгновение, бесследно исчезнет. Но этого не происходило: он всё ещё находился рядом, так близко, как никогда раньше. Какаши рывком прижал её крепче к себе, а свободной рукой скользнул вдоль шеи к плечу, оголяя его. Сердце Комацу ухнуло и готово было в пятки опуститься. Она позволила мужчине стянуть с плеч плотную ткань халата, чувствуя его возбуждение.
Целуя трепетно и нежно, смакуя каждый миллиметр его губ, блондинка задыхалась в его объятиях, от его ласк, пусть и несмелых, но будоражащих, растворяющих разум. Щёки полыхали огнём не только у неё… Какаши по-прежнему боялся, что его надолго не хватит — ещё капля, и он сорвётся, не сдержит порыв, и тогда эта ночь точно завершится запоминающимся бурным сексом. Возможно, он бы хотел этого, но последствия его останавливали, как и чувства блондинки, которая, вероятно, была не против такого расклада.
Он с трудом прервал поцелуй и обжигающе выдохнул прямо в её губы:
— Остановись… Я не сдержусь… Да и ты…
— Мне не нужно ничего, — прошептала одурманенная Комацу, словно не слышала его вовсе, — я хочу целовать тебя.
Она вновь впилась в его губы страстным, требовательным поцелуем и сделала уверенный шаг вперёд, из-за чего Какаши вынужден был попятиться к кровати. Последующие движения девушки привели их к цели. Она немедля уложила Хатаке на постель и, примостившись сверху, сжала ногами его торс, а губами припала к шее. Мужчина лишь тяжело дышал, пытаясь прийти в сознание, но его похищала Сидзуна, целующая его с таким наслаждением, что импульсы передавались во все конечности. Какаши усиленно пытался что-то вымолвить, но был попросту не в состоянии. Потому он лишь жадно захватывал ртом больше воздуха и пальцами исследовал изгибы тела блондинки, скрытые под халатом, желая дотронуться до бархатистой кожи.
Сидзуна не стала сдерживать свои желания: ладонями она касалась объёмных мышц его соблазнительного мускулистого тела, что обоим доставляло неописуемое удовольствие. Её ласки не оставили ему выбора: руки скользнули вдоль обнажённых бёдер девушки к ягодицам и сжали их. Сидзуна закусила без того опухшие губы до боли и переключилась на подбородок мужчины, затем щёки, целуя без остановки, пока всё тело неистово изнывало и требовало продолжения.
На этот раз Какаши первый проявил инициативу — притянул голову блондинки, и их губы слились в страстном поцелуе, что только сильнее возбудило обоих. Его ладонь в порыве чувств спустилась к приоткрытой груди и скользнула под тканью к соску, но блондинка перехватила мужскую руку, и губы покрыли её лёгкими поцелуями.
Сквозь пелену, затянувшую разум, и обжигающие ласки Сидзуны мужчина всё же смог собрать себя по крупицам и отрывисто прошептать, словно в бреду:
— Мы не сможем быть вместе. Следует остановиться…
Первые несколько секунд она не осознавала смысл сказанного, потому как увлечённо продолжала доставлять удовольствие им обоим, трепетно целуя его грудь, однако в определённый момент до неё донеслась из реальности вся суть, и это её по какой-то причине всё-таки задело. Комацу не в силах была разбираться в этом прямо сейчас, потому решила отложить всевозможные рассуждения на потом.
В эту минуту для неё был важен только он…
Какаши ничуть не удивила её реакция. Он не хотел причинять ей боль, боясь, что она позволит ему перейти грань, а после будет страдать всю оставшуюся жизнь, вспоминая эту ночь, ведь ему придётся уйти, оставить её…
— Сидзуна…
Девушка, тяжёло дыша, внезапно остановилась, будто ледяная волна окатила её, и вобрала в грудь побольше воздуха, чтобы немного прийти в себя. Хатаке собрался духом и силами, желая прекратить начатое, но её признания ввели его в ступор:
— Я всю жизнь этого хотела. Я жалела о том, что не смогла поцеловать тебя тогда и признаться в чувствах. И я не могла снова упустить возможность, — она заглянула в серые глаза и, заботливо поправив прядь пепельных волос на его лбу, тихонько улыбнулась. — Ведь жизнь проходит, и мы можем больше не встретиться. — Хатаке прикрыл глаза лишь на мгновение. — Но мне правда ничего не нужно больше.
— Соблазн слишком велик, — выдохнул мужчина, постепенно вырываясь из этого упоительного плена.
— Прости, — виновато улыбалась Комацу, переживая, что своей настойчивостью сделала лишь хуже. Она и не представляла, какой поток взрывоопасных чувств Какаши пришлось подавить в себе во избежании неприятностей. Чего ему это стоило. И всё ради них двоих.
Он не хотел давать пустых обещаний и надежду на совместное будущее. Он так решил. Комацу это прекрасно понимала, а потому немного успокоилась и легла на мужскую грудь, когда он притянул её к себе. Они молчали вовсе не оттого, что не было слов — не хотелось нарушать идиллию.
Комацу до сих пор поверить не могла, что в душе накопилось столько нежности по отношению к тому, кого она, казалось, давно отпустила. Отпустила и забыла. Но так ли это на самом деле?