С этими мыслями она плотнее прижалась к Какаши и закрыла глаза. Хотелось бы продлить это мгновение, чувствуя его тепло, но усталость не позволила.
В ночной мгле, за окном сыпались снежные хлопья, за которыми наблюдал усталый задумчивый взгляд. В тёмных окрестностях царила блаженная тишина. Ни капли света вокруг, словно весь мир в одночасье потух. Какаши внезапно вспомнил о приближении Нового года, знаменующего праздничное настроение, семейные ужины, разговоры до глубокой ночи и, конечно, подарки. Оказалось, он неожиданно для себя исполнил маленькую, скромную мечту одной красивой девушки на Новый год. Следом нахлынуло странное, сдавливающее грудь ощущение: не планировал, но осуществил.
Наверное, это правильно.
Миновало несколько минут, прежде чем Хатаке услышал ровное дыхание спящей Комацу и, тяжело вздохнув, тоже погрузился в долгожданный сон. Мысли, разговоры и переживания — всё это когда-нибудь потом. А сейчас можно позволить себе немного насладиться моментом.
Комментарий к Часть I
Так как я привыкла называть Ямато — Тензо, то в моей работе он тоже Тензо. Ну, не поворачивается у меня язык называть его Ямато!
========== Часть II ==========
Проснувшись в полдень в одной постели с Какаши, Сидзуна безмолвно обменялась с ним взглядами и поспешила вернуться к себе во избежании неприятностей. Она волнительно вошла в свою комнату под пристальный укоризненный взгляд брата, что стоял у окна в ожидании. Сложив руки на груди, Рю неодобрительно хмыкнул и суровым тоном заставил сестру вздрогнуть и замереть на месте:
— Ты всю ночь была у Какаши? Дождалась, когда я усну, и быстренько к нему. Ничего не хочешь рассказать?
Сидзуна отвела вбок виноватый взгляд:
— Рю…
— Что между вами было?
— Н-ничего не было.
— Сидзуна, — тон стал твёрже, настойчивее, — я не вчера родился.
— Вот именно, тридцать лет, а всё как неугомонный ребёнок! Что ты от меня хочешь услышать? — девушка вернула мужчине внимание лишь на короткое мгновение, подавляя нахлынувшее волнение вперемешку с чувствами стыда и сожаления.
— Я как старший брат волнуюсь. И желаю тебе добра.
— Всё у меня хорошо. Между нами нет ничего… — едва успела вымолвить она, как брат опередил, задав волнующий вопрос:
— Любишь его?
— Ч-что? — Сидзуна подняла изумлённый взор на его серьёзное лицо.
— Ответь: любишь?
— Н-нет. Не люблю, — её брови нахмурились, а в груди все чувства болезненно сжались в комок, отчего сердце забилось сильнее.
Его бровь неодобрительно изогнулась.
— Какой-то неуверенный ответ.
— Не люблю я его! — она надеялась, что под натиском эмоций сказала это как можно тише. Что Какаши ничего не услышал.
— Он неплохой парень, но если он причинит тебе боль, клянусь, разговор у меня с ним будет короткий. Ты поняла?
— Пожалуйста, Рю… Хватит.
— Я очень люблю тебя. И я даже рад буду, если он тебя любит так же, — замолчав, брат сократил между ними дистанцию. — Вижу, что вам поговорить надо. Я не хочу, чтобы ты страдала от недосказанности. — Сидзуна в отчаянии поджала губы, в то время как Рю полез в боковой карман сумки. — Но если он тронет тебя против твоей воли, я ему не завидую, — он взял сестру за руку и положил в раскрытую ладонь связку ключей. — Все уже давно разъехались. Дождись хозяина дома — он будет после трёх, а я поехал к родителям, — брат поцеловал сестрёнку в щёку и бережно погладил по волосам. — Жду тебя там.
— Хорошо…
Рю оставил её одну в раздумьях и переживаниях: собраться бы силами, чтобы пережить это утро в обществе того, кто снова, как и двенадцать лет назад не даёт сердцу покоя.
***
В пустом доме царила тишина, которую нарушили шаги приближающегося к девушке Какаши. Она стояла на кухне спиной к нему, готовила бутерброды на завтрак и заваривала ароматный чай.
— Держи, — Сидзуна улыбнулась и протянула наполненную кружку горячим чаем в руки Хатаке, изучающего её усталым взглядом. Взяв свою, она сжала её в ладонях в попытке согреться и чуть отпила, прислонившись к кухонному шкафу.
Какаши не сел за стол, а остался рядом. Они молча пили чай, изредка стягивая с тарелки бутерброды — голод всё же подкрался незаметно. Сделав очередной глоток горячего напитка, Сидзуна глубоко вздохнула и в наслаждении закрыла веки. Словно почувствовав на себе пристальное внимание Какаши, она открыла их и осмелилась заглянуть в серые глаза.
— Прости за доставленные неудобства, — тихо начала Комацу.
— Скромная, как и тогда, — неловко улыбнулся Хатаке.
— Да и ты всё тот же, только вырос, — робко ответила блондинка, вспоминая прекрасные юные годы. — Ты ведь и с Тензо не общался после выпуска…
Мужчина задрал голову вверх и устремил задумчивый взор на потолок:
— Да, были жизненные трудности. Но наладили связь как раз после вашего с Рей выпуска.
— Дружба не сломалась — это главное.
— Много хорошего было, — отметил Какаши, ненадолго вернув ей своё внимание.
— Помнишь ещё что-то?
— Немного.
— А я, пожалуй, никогда не забуду, как Рей уговаривала меня подойти к вам в школе, а я очень стеснялась. Сколько бегала от тебя… Переживала каждое утро, когда собиралась на уроки, думая, как же буду смотреть тебе в глаза — боюсь. А потом и не заметила, как сдружились, стали ближе. Помогали друг другу, даже на фестивали и праздники ходили… — её тёплая улыбка вызвала ответную реакцию со стороны мужчины — он тихонько улыбнулся.
— Хорошими друзьями были.
— Да. Мы с тобой отличные друзья… которые сегодня чуть не переспали, — нервно усмехнулась блондинка, в глубине души питая надежду, что Какаши всё же забыл о сказанном ещё ночью. Что все его слова были нелепой ошибкой. И он их не повторит никогда.
— Твой брат и подумал, что переспали, — констатировал Хатаке и, сделав контрольный глоток, поставил кружку, а затем пальцами сжал край столешницы.
— Любой бы так подумал, — дрожащий взгляд опустился в пол. К сердцу вдруг подкралось необъяснимое волнение, заставляющее его биться чаще.
— Мы с тобой, — вздохнув, вполголоса начал он, — не можем быть вместе.
И снова. Эти слова с особой силой ударили в больную голову и буквально готовы были разорвать душу Комацу на маленькие кусочки, несмотря на то, что она ещё ночью решила не терзать себя из-за этого. Вот только всё равно больно. Но… она обещала им обоим, что ничего не будет.
И пусть она хотела повторить, впиться в его губы тем же страстным, трепетным поцелуем и снова забыться — на этот раз он бы не позволил. Если ночью они оба были пьяны и не обуздали чувства, то сейчас всё иначе.
— Я знаю. — Какаши уловил в её голосе нотки отчаяния. И как бы она ни старалась, скрыть это не смогла. — Ты дал мне, чего я желала. Большего не нужно. Я… не хочу отношений. Ни с тобой, ни с кем-либо ещё.
— Это временно, ведь ты многим нравишься. Сакамото, например, — он совершенно не понимал, почему вспомнил о докучливом напарнике и его не менее докучливых рассказах накануне вечером.
Хатаке перевёл пустой взор на окно, за котором снова сыпал снег — сказочная погода накануне Нового года. И украшенный дом навевал немного предпраздничного духа. Вот только что-то совсем не радостно было сейчас.
Сидзуна оставила последнее заключение Хатаке без ответа, потому как считала его слова неоправданными: Сакамото… да он, должно быть, шутит. Или просто сошёл с ума. К тому же как он может ставить его рядом с собой? Ей казалось, она заслуживает большего. Вероятно, он точно лишился рассудка. А потому хватит…