– Ничего особенного, – торопливо ответила Шарлотта.
– Ну а они тебе объяснили, с какой стати «мистер Александр» рыскал по Англии, угодил в лапы к разбойникам и навлек на нас такую беду?
– Нет еще, но я спрошу, – откликнулась Шарлотта, которой и самой безумно хотелось побольше узнать о принце. Она повернулась к Мари-Клер. – А почему принц Карим столько путешествовал по Европе? Его послал отец?
– Не совсем. – Довольная ролью рассказчицы, Мари-Клер поудобнее устроилась на подушках. – Пенелопа, мать принца, была самой большой любовью эмира Ибрагима. Они поженились по здешним обычаям. Пенелопа была из греческого рода Фанариотов, правившего Валахией от имени султана. То есть она считалась принцессой. Здесь, в Турции, мужчина платит выкуп за невесту, а в Греции, как и в остальных европейских странах, принято наоборот: жена должна принести мужу приданое. И Пенелопа получила в приданое большой земельный надел.
– Это была валахская земля?
– Нет, греческая. Эмир Ибрагим остался очень доволен, так как получил новые возможности для морской торговли. Когда он вступал в брак, им двигал весьма прозаический расчет, но затем вспыхнула страстная любовь. За семь лет Пенелопа подарила мужу трех дочерей, двух сыновей – это были близнецы, они умерли от кори – и, наконец, принца Карима Александра. Последние роды оказались тяжелыми, и после них она уже не могла иметь детей.
Вспомнив свой разговор с сэром Клайвом на борту корабля, Шарлотта сказала:
– А я думала, титулы в Оттоманской империи не передаются по наследству.
– Это действительно так. Принц Карим получил свой титул от родственников по материнской линии. Многие считают проявлением непозволительной слабости то, что эмир позволил Пенелопе дать сыну иностранный титул и греческое имя. Дескать, он плясал под ее дудку. А другие расценивают как слепую преданность эмира Пенелопе и то, что он послал Карима за море продолжать образование, когда принцу исполнилось шестнадцать лет. Однако я уверена, что это решение принял сам эмир, а не его супруга. Эмиру Ибрагиму хотелось, чтобы у султана были советники, обучавшиеся в Европе. Он считает, что Оттоманская империя погибнет, если в ближайшем будущем здесь не изменится политическое устройство.
– И многие члены правительства разделяют его точку зрения?
– Нет, отнюдь. Султан хочет перемен, но ему мешают устаревшие традиции. Да и потом, султану трудно узнать, что творится в мире. В каком-то смысле его свобода еще больше ограничена, чем свобода женщин в гареме. Мы хотя бы можем сплетничать, можем узнавать новости от соседок, которые порой приходят к нам в гости. Советники же султана не позволяют ему даже словом перемолвиться с людьми, которые не разделяют их старомодных взглядов. Принц Карим – один из немногих людей, не получивших религиозного образования, кто мог встречаться и беседовать с султаном. Муллы, учителя ислама, не одобряют европейских обычаев, и великий визирь не желает выпускать из рук власть.
– Принц занимает какой-нибудь пост в оттоманском правительстве?
– Он считался официальным советником султана, но я не уверена, что так будет теперь. Принц слишком долго отсутствовал. Султан прислушивается к голосу эмира Ибрагима, но великий визирь всячески старается преуменьшить его власть.
– Может, Карим покинул Стамбул по поручению султана?
– Не думаю. Общеизвестно, что он уехал из-за разногласий с отцом. Карим проучился в Европе шесть лет, но, вернувшись, все еще безоговорочно подчинялся воле отца. Правда, даже в те времена уже ходили слухи, будто бы он крестился в веру своей матери, но, приехав в Стамбул, принц Карим не отрекся от мусульманства. Он женился на девушке, которую предложил ему отец, и поселился здесь, во дворце, как принято по исламским обычаям. Вот только дома принц бывал гораздо меньше, чем бывают обычно молодожены, однако всем говорилось, что он проводит много времени у султана, докладывая ему о положении дел в Европе.
– Ну, и почему же они с отцом стали ссориться?
– Мы узнали о разногласиях принца с отцом, только когда жена Карима умерла при родах. Карим отказался взять новую жену, и между ним и отцом вспыхнули яростные споры. Они так кричали, что даже нам здесь, в гареме, было слышно. А затем вместо того, чтобы утешаться с наложницами, принц решил поехать в Грецию, во владения своей матери. Карим сказал отцу, что турки-управляющие чудовищно разорили тот край, а он снова сделает его благодатным. Дескать, хозяева земли не смеют доводить народ до голодной смерти. Принц покинул Стамбул вопреки воле отца и до сегодняшнего дня тут не показывался. Может быть, он, наконец, решил подчиниться отцу и взять новую жену. Эмир опечален тем, что его единственный сын не желает подарить ему внука.
Мари-Клер умолкла, потому что по залу внезапно пробежал возбужденный шепоток. В дверях появился главный евнух. Игнорируя взволнованных наложниц, он направился к Шарлотте и леди Аделине. При его появлении все женщины гарема встали. Он что-то тихо сказал им, после чего обратился к пожилой француженке.
Мари-Клер почтительно склонила голову и повернулась к Шарлотте и леди Аделине. В ее взгляде читалось сочувствие, смешанное с тайной завистью.
– Эмир Ибрагим призывает вас в свои личные покои, – промолвила она. – Следуйте за главным евнухом. Он подготовит вас к великой чести, ибо предстать перед нашим повелителем – это великая честь.
Шарлотта взглянула в бесстрастное лицо главного евнуха, и ей безумно захотелось упасть в обморок. Но, увы, опыт повторить не удалось; как Шарлотта ни старалась, сознание ее оставалось предельно ясным.
– Поторопись, – услышала она шепот Мари-Клер. – Не раздумывай, Шарлотта, иди – и все тут. Ты не должна заставлять эмира ждать. Леди Аделина одернула кафтан.
– Шарлотта, милая, что она теперь тебе сказала? Господи, ну почему Мари-Клер не может говорить поразборчивей!
Во рту Шарлотты пересохло, так что она с трудом ворочала языком.
– Нас хочет видеть эмир, – еле вымолвила девушка.
– Слава Богу! Давно пора! – оживилась леди Аделина. – Наконец-то нам кто-нибудь поможет выбраться из передряги, в которую мы попали из-за сэра Клайва! Вот злодей! Он мне сразу не понравился.
И не успела изумленная племянница опомниться от столь неожиданного известия, как леди Аделина набрала полную грудь воздуха, приосанилась и похлопала главного евнуха по плечу.
– Ну что, дружище? Чего ты ждешь? Веди нас к своему хозяину.
Глава 12
За последние несколько часов леди Аделина и Шарлотта претерпели столько испытаний, что они даже не возмутились, когда главный евнух принялся их осматривать. А ведь еще недавно его дотошность показалась бы им оскорбительной!
По-видимому, удостоверившись, что новенькие его не опозорят, главный евнух позвал двух вездесущих служаночек, которые закутали леди Аделину и Шарлотту с ног до головы в шелковые покрывала и закололи тонкую ткань булавками, усыпанными драгоценными камнями.
Довольно хмыкнув, главный евнух слегка расправил складки бледно-розового покрывала, накинутого на Шарлотту, и властным жестом приказал женщинам идти за ним по узкому коридору. Шествие замыкали служанки. Зачем? На случай побега пленниц? Шарлотта сочла эту меру предосторожности излишней. Коридоры дворца напоминали лабиринт, да и ворота, выходившие во внешний мир, наверняка были наглухо закрыты и зорко охранялись, так что улизнуть им бы все равно не удалось. Не говоря уж о том, что у них с тетушкой не было денег, и они понятия не имели, куда надо бежать, так как совершенно не знали города.
Коридор упирался в массивную деревянную дверь, красиво украшенную блестящей медью. Главный евнух поднял жезл, постучал им в дверь и, не дожидаясь ответа, заглянул внутрь.
Голоса. Мужские голоса. Стало быть, эмир не один. Может, это хороший знак?.. Сердце Шарлотты забилось так гулко и часто, что ей пришлось усилием воли задерживать дыхание, иначе она могла бы задохнуться. Главный евнух подтолкнул жезлом ее и леди Аделину к порогу, приказывая им встать за своей спиной. Затем схватил их за головы и заставил смотреть прямо перед собой, недвусмысленно давая понять, чтобы они не смели глазеть по сторонам.