– Крестьяне, которых мы встретили на материке, сказали, что в заливе Арголикос скапливаются турецкие корабли. Об этом донесла британская разведка. Постарайся с ними не встретиться, хорошо?
– Иди-иди, – Хенк ласково похлопал друга по плечу. – Ты тоже постарайся не забывать, что я удирал от вражеских кораблей, когда у тебя еще только прорезались молочные зубы.
– Александр говорит, в греческих деревнях творится что-то ужасное, – сказал капитан Баррет дамам за обедом в тесном офицерском кубрике. – Разумеется, он все переживает особенно остро, поскольку эти люди ему не посторонние. Если бы мы не привезли продовольствие, многие в этих местах не пережили бы зиму.
– Но на всю зиму этой еды не хватит, – с сомнением проговорила Шарлотта.
– Да, и мы можем уповать лишь на то, что султан не откажется от своих слов. Чем раньше Алекс свяжется с мистером Каннингом, тем лучше будет для всех нас. Если Англия и Франция потребуют окончания бессмысленной бойни, у греков еще есть надежда победить.
– Да, но все-таки султан – их законный правитель, – озабоченно нахмурилась леди Аделина. – Вы представляете, что начнется, если все кому не лень будут восставать против своих правителей и обращаться за помощью к великим державам?
– О, это будет полнейший хаос, сударыня. Но, видите ли, беда в том, что греки не считают султана своим законным правителем. И даже если великие державы их не поддержат, они будут сражаться до последнего, пока в стране не останется ни одного человека, способного держать в руках оружие. Вспомните историю Миссулонги, где погиб лорд Байрон. Осажденный город был обречен, но не сдался врагу.
– Но я не понимаю, при чем тут Англия, – жалобно сказала леди Аделина. – Почему эти иностранцы не могут воевать сами, без нас?
– Видите ли, Англия не заинтересована в том, чтобы Грецией правили египетские наемники или чтобы русские войска завоевывали новые земли во имя религиозной свободы и единения православных христиан. Да и усиление влияния Франции в этих краях противоречит интересам Великобритании.
– Ах, международная политика – это нечто, совершенно недоступное моему пониманию! – вздохнула леди Аделина. – Но, слава Богу, мы, женщины, можем предоставить решение сих запутанных дел джентльменам. Я уверена, что ни одна женщина на свете не в силах разобраться, почему англичанам необходимо воевать с египтянами и турками и почему при этом они избавят греков от посягательств русского царя. А уж почему в этом замешаны французы, вообще уму непостижимо! Как все-таки хорошо, что мы можем положиться в таких вопросах на наших мужчин!
– Э-э… да, пожалуй, – промямлил капитан Баррет.
Леди Аделина ободряюще улыбнулась.
– Расскажите нам еще что-нибудь о Бостоне, капитан Баррет. Шарлотте тоже интересно послушать ваши истории.
Капитан Баррет действительно очень остроумно и занимательно рассказывал о жизни в Америке, однако Шарлотта слушала его невнимательно и вскоре, сославшись на усталость, встала из-за стола. Леди Аделина же почему-то покраснела и пробормотала, что она еще немного побудет в обществе капитана.
Шарлотта быстро шла по узкому коридору в свою каюту, но у опустевшей каюты покойного лейтенанта Фицроя внезапно замедлила шаг. Ей пришли на ум слова капитана о том, что там теперь спит Александр. Значит, они смогут побыть наедине… Недолго думая, Шарлотта потянулась к дверной ручке.
– Ты меня ищешь? – вдруг раздался за ее спиной тихий голос Александра. Он накрыл руку Шарлотты своей ладонью.
– Да, – Шарлотта, оробев, опустила глаза. – Я хотела… я хотела посмотреть, спишь ли ты, не нужно ли тебе чего…
– Я поспал часов пять, – стараясь говорить совершенно невозмутимым тоном, сказал Александр. – И этого мне вполне хватило. Я ожил.
– Ты ужинал?
– Я не голоден. – Он немного помолчал и небрежно добавил: – По-моему, мы с тобой читаем мысли друг друга. Я тоже искал тебя, Шарлотта. Надеялся, нам удастся поговорить. Я… я должен перед тобой извиниться.
– Извиниться?
Александр распахнул дверь каюты.
– Входи. Мы оставим дверь приоткрытой – это даст нам, с одной стороны, возможность поговорить без посторонних, а с другой – не вызовет кривотолков.
Шарлотту бесил этот официальный тон, эта нарочитая невозмутимость. Но она надеялась, что, оставшись с принцем наедине, сумеет преодолеть воздвигнутую им преграду. Александр еще не вполне отдохнул и владел своим лицом хуже, чем обычно. Если он ее любит – а она в этом почти уверена – она найдет дорогу к его сердцу, заставит его побороть мужское самолюбие. Шарлотта, не глядя по сторонам, вошла в каюту.
Александр кивнул на узкую койку и на маленький деревянный стульчик.
– Увы, выбор мебели здесь небогат. Садись, где тебе удобнее.
Шарлотта примостилась на краешке кровати, надеясь, что Александр сядет рядом, но он остался стоять.
– Шарлотта, – начал принц, тщательно подбирая слова, – я должен о многом поговорить с тобой и за многое извиниться, но прежде всего мне хотелось бы извиниться за мое свинское поведение в ту ночь, когда на «Американку» напал турецкий фрегат.
– За… свинское поведение, принц Карим?
Он покраснел.
– Я во многом раскаиваюсь, Шарлотта, но больше всего мне стыдно за то, что я так грубо обошелся с тобой тогда. Я накричал на тебя, и мне нечего сказать в свое оправдание кроме того, что во время боя я не мог защитить тебя от опасности и страшно злился на себя за это. Но вместо того, чтобы признать правду, я выплеснул свой гнев на тебя.
– Да, конечно, – согласилась Шарлотта. – Но потом… когда мы любили друг друга… по-моему, ты уже не сердился.
Александр прерывисто вздохнул.
– Да, и об этом мы тоже должны поговорить. Я хочу, чтобы ты знала: я глубоко раскаиваюсь в том, что не сдержал своего слова и… и…
– Лишил меня невинности? – тихо подсказала Шарлотта.
– Да. Я не оправдал твоего доверия, но я заглажу свою вину, клянусь! К счастью, не только для леди Аделины Оттоманская империя – это совершенно иной мир и даже другая планета. События, происходящие в Стамбуле, кажутся лондонской знати нереальными. Клянусь, когда ты вернешься к родным в Англию, тебя не коснется даже тень скандала.
Шарлотта с напускной холодностью посмотрела на Александра.
– Вы в этом твердо уверены, принц Карим?
Он так увлекся самооправданиями, что даже не заметил иронии, звучавшей в ее голосе.
– Совершенно уверен! Да и кто будет распускать про тебя сплетни? Сэр Клайв сделать этого не в состоянии, а я, как ты понимаешь, ни одной живой душе не скажу, что мы женаты. – Александр отвел взгляд. – Однажды… давно ты мне сказала, что хочешь выйти замуж за архидиакона Джефриса. И если ты еще не оставила мыслей об этом браке, я от всей души желаю тебе счастья.
– Принц Карим, может быть, я ошибаюсь, но мне кажется, даже в Оттоманской империи женщинам не разрешается иметь сразу двух мужей. Вы, наверное, забыли, что я уже вышла замуж. За вас.
– О, это не имеет значения!
– Вот как? Увы, сдается мне, архидиакон Джефрис не разделяет столь вольных взглядов. По-моему, он еще не избавился от глупых предрассудков, и не горит желанием жениться на женщине, у которой уже есть один муж.
– Об этом не беспокойся! – торопливо сказал Александр. – Как только мы встретим какого-нибудь мусульманина, я попрошу его быть свидетелем и объявлю о нашем разводе.
Шарлотта встала, молча закрыла дверь и с трагическим видом, едва сдерживая смех, заявила, что развод ей не поможет.
– Почему? Ты станешь свободна.
– Ты же меня развратил, – скорбно промолвила Шарлотта.
Александр порывисто схватил ее за руки, но тут же отпрянул, словно обжегшись о раскаленные угли.
– Шарлотта, ты не должна так о себе думать! Нет-нет, не смей даже произносить слово «разврат»! Мы с леди Аделиной что-нибудь придумаем… Мы сделаем так, чтобы тебя не коснулась и тень скандала.
В голосе Александра помимо его воли звучала нежность, и Шарлотта, расхрабрившись, прижалась к нему. Александр стоял непоколебимо, как скала. Ни один мускул не дрогнул на его лице, но Шарлотта, постепенно научившаяся понимать эту сложную натуру, догадывалась, что в душе Александра бушует целая буря чувств.