Этот говнюк работал на нас год назад, пока его не поймали за кражей денег. Его отпустили, не сказав ни слова, и ублюдок решил, что он сорвался с крючка. Он и не подозревал, что мы замышляем для него что-то хорошее. После того, как стало известно, что он провел нас, никто никогда не посмеет дать этому ублюдку дополнительное время. Мы управляем этим гребаным городом, и когда кто-то обманывает нас, пусть лучше они сами сдохнут прежде, чем мы доберемся до них. Иначе будут иметь дело со мной, и только самые тупые придурки захотят этого.
Он скрылся, как будто у него был шанс. Мы знаем всё, что здесь происходит. Если бы незнакомец посрал на одной из наших улиц, кто-нибудь сообщил бы нам об этом, пока он вытирал зад. А этот жалкий парень думал, что сможет получить еще один шанс. В этой жизни нет второго шанса. Никогда.
— Послушай, Ник, прежде чем я всажу тебе пулю в лоб за то, что ты попросил у меня больше времени и потратил впустую свою жизнь, ты либо отдашь украденные деньги и умрешь с достоинством, либо… — сладкая и тошнотворная улыбка появляется на моем лице, когда я достаю фотографию из заднего кармана.
Его лицо приобретает холодный оттенок синего.
— Грейс Макдэниэлс. Шестнадцать лет, живет на Уолнат-бульваре, 5467. Учится в Академии Святой Марии и дочь… о, вы только посмотрите! — моя ухмылка становится шире, когда я делаю шаг вперед, возвышаясь над ним. — Твоя дочь!
— Ах ты, ублюдок! — он подпрыгивает, пытаясь освободиться от крепкой хватки моих людей.
— Хорошенькая девочка, — усмехаюсь я, кружа вокруг него. — Как думаешь, за сколько ее можно продать? Десять тысяч? Пятнадцать? Может быть, даже двадцать тысяч долларов, если она все еще девственница. — Конечно, это можно уладить в зависимости от вкуса того, кто больше заплатит. Ты же знаешь, мужчины любят, когда их женщины опытны.
— Пошел ты, — выплевывает он.
Я снова хватаю его за горло.
— Ну что, Ники? Она достаточно хороша, чтобы расплатиться за грехи своего папочки, готов поспорить.
Он беспомощно борется в моей крепкой хватке.
— Договорились! Хорошо!
С явным отвращением я бросаю больного ублюдка на землю.
— Ты продашь душу своей дочери, чтобы спасти свою никчемную?
Страх в его глазах очевиден, особенно когда я хватаюсь за пистолет и направляю его прямо на него.
— Карсон, стой! Я… я сказал же, договорились!
Моя усмешка становится шире с его словами.
— Разве тебе никто никогда не говорил, что нельзя договариваться с дьяволом?
Сладкий звук спускового крючка, воспламеняющего пулю, вырывается из моего пистолета и летит прямо в лоб парня.
Я достаю деньги из кармана его пальто.
— Этот придурок сам напросился. Хотел продать собственную плоть и кровь! — Маркус, охранник, который бывает со мной на всех пробежках, недоверчиво качает головой, пиная свежий труп.
Будучи полностью посвященным в жизнь мафиози и имея нулевое кровное родство с семьей Пенталини, Винни нарушил все правила, дав мне титул своего младшего босса. Титул, который я чертовски усердно оправдывал. Конечно, не многие были довольны его решением, учитывая, что у него действительно был наследник, но дерьмо, через которое я прошел, сделало меня мудрее в такие ранние годы, и Винни знал, что я буду подходящим человеком для этой работы. Босс помог мне так, как никто другой не смог бы: он дал мне шанс на жизнь, и я навсегда буду в долгу перед ним за это.
Я подаю знак Маркусу взмахом руки.
— Убери это дерьмо. Чтоб ничего не осталось, понял?
На меня накатывает странное предчувствие, пока я выхожу из обветшалого фабричного здания, что-то подсказывает мне, что пришло время отплатить Винни за всё, что он сделал для меня. Мой телефон звонит в тишине, высвечивая имя Ромарио.
— Карсон, это насчет Винни. Ему нужна твоя помощь.
Я сел в самолет, как только мне позвонили. За двадцать восемь лет своей жизни я ни разу не покидал Нью-Йорк, если не считать моей первой поездки в Штаты много лет назад, и вот я еду в единственное место, которое так долго избегал.
Детройт, гребаный Мичиган.
Группа неких лиц спланировала нападение на клан и убила нескольких наших людей, а также пытались убить Винни. Я знаю, что у него много врагов, черт возьми, слишком много, но я никогда не думал, что кто-то настолько в себе уверен, чтобы нарываться. Хотя я должен был догадаться, кто это. Единственные сумасшедшие ублюдки, готовые провернуть что-то подобное, — это чертовы русские.
Эти ублюдки были занозой в моем боку в течение многих лет, всегда думая, что они превосходят других, что они лучшие, а все остальные — результат «промытых мозгов американского общества». Просто куча дерьма.