У них нет кодекса чести. Они дикари, когда дело касается бизнеса, и, честно говоря, они слишком долго действовали мне на нервы.
И это только те, кто в Америке. Московские сейчас находятся в совершенно другой лиге. К счастью, мы с ними в хороших отношениях, по крайней мере, на данный момент.
Это короткий полет, чуть больше часа, но я так взволнован, что это кажется вечностью. Винни сказал, что у него есть важная работа, которую я должен сделать для него, и если это что-то, связанное с уничтожением кучки русских ублюдков, я полностью «за». Мои кулаки сжимаются.
Наконец, добравшись до аэропорта, я осматриваюсь. В воздухе пахнет выхлопными газами и сточными водами, воздух тягучий от летней жары, люди суетятся мимо меня с гораздо большим дружелюбием, чем в Нью-Йорке.
Прищурившись вокруг, мои глаза выискивали среди толпы знакомое лицо, того, кого я узнаю только по фотографиям.
— Ты, наверное, Джейс, сын Винни, — признаю я, подходя к нему и замечая, что он уже положил мои сумки на заднее сиденье «Линкольна МКК». Я собрал много вещей, знал, что это будет долгое пребывание, поскольку никто точно не знает, как долго будет продолжаться ситуация с русскими. С учетом сказанного, на следующий день мой «Мустанг» прибудет следом, и я купил дом в пригороде прямо за Детройтом. Мой новый дом вдали от дома.
Он устало смотрит на меня.
— А ты, должно быть, Карсон, вторая гордость и радость моего отца.
Моя бровь приподнимается в изумлении от его слов.
— А кто первая?
Джейс пробирается к другой стороне машины, прежде чем сесть на водительское сиденье, закатывая глаза, заводя двигатель.
— Его дорогая принцессочка, разумеется.
ГЛАВА 10
Элайне двадцать три года
Наши дни
Детройт, штат Мичиган
Сильная вонь алкоголя, пота и еще один отчетливый запах, который я не собираюсь вдыхать, сразу же поражает меня, когда я вхожу в ночной клуб. Устрашающего вида мужчины, сгрудившиеся в напряженной беседе, заполняют кабинки и бар. Телохранители на каждом углу зорко следят за этим местом, поскольку стриптизерши высоко в воздухе скользят вверх и вниз по своим шестам, как и в любой другой нормальный день. Но я чувствую это, легкое жуткое чувство, пока шагаю дальше в заднюю часть клуба.
У меня голова идет кругом, когда я вижу, как распахивается дверь, и двое незнакомых мужчин держат частого завсегдатая. С его лысеющих волос уже капает пот, очки тоже запотели.
— Это был не я, Винченцо! Клянусь! Пожалуйста, не делай этого! — мужчины насильно несут его в звуконепроницаемый подвал, блокируя любые дальнейшие мольбы.
Мои глаза расширяются. Я оглядываю толпу, замечая, что ни один человек не моргнул.
Я иду дальше, в замешательстве и остром интересе.
— Что происходит, Люк? — спрашиваю я одного из главных телохранителей, который стоит перед комнатой «уединения».
Его взгляд остается устремленным вперед, как будто я даже слова не сказала, но я вижу, как напрягается его тело.
— Не могу сказать. Приказ босса, — его стоическая реакция никак не облегчает тревогу, терзающую мои мысли.
Что бы это ни было, ему, должно быть, очень плохо притворяться.
Не обращая внимания на охранника, я иду дальше и сворачиваю в узкий коридор, останавливаясь перед дверью, из которой только что выводили мужчину.
Холодок пробегает по моей спине при мысли о том ужасе, который может произойти с ним в подвале, прямо у меня под ногами.
Моя рука в задумчивости парит над золотистой ручкой двери. В любой другой день папа был бы вне себя от радости, увидев меня, но после того, что только что произошло, я боюсь, что получу совершенно противоположную реакцию.
Оживленный разговор внутри комнаты возбуждает мой интерес, и я напрягаюсь у двери, чтобы лучше понять напряженную дискуссию.
— Русские быстро напали на нас и захватили пару наших людей, Ро. Они держат их в заложниках и делают с ними бог знает что. Я послал кучу наших лучших бойцов, чтобы найти их.
Я знаю, что подслушивание не одобряется, и если меня поймают, будут серьезные неприятности, но я ничего не могу с собой поделать. Что-то явно не так, и мне нужно докопаться до сути.
Звучит голос другого знакомого мужчины:
— Как ты думаешь, что привело этих ублюдков?
Слышу короткую паузу и вздох.
— Они знают, что это мы убили Виталия.