— Да, именно.
Я ничего не могу поделать, честное слово, не могу. Истерика, охватившая меня в этот момент, заставляет меня упасть на стул от неудержимого смеха.
— Не понимаю, Элайна, что тут смешного. Я очень серьезен, — папа раздражается, а мой смех, наконец, утихает.
— О боже, это было здорово, пап… Так о чем же ты на самом деле хотел с нами поговорить?
— Я же только что сказал. Он должен быть с тобой все время. Начиная с сегодняшнего вечера. Это не шутка, Элайна. Я не шучу насчет безопасности своей семьи. Как ты смеешь думать иначе? — я знаю, что действительно задела за живое, но просто не могу остановиться. Он должен знать, что это самая иррациональная идея, которая ему когда-либо приходила в голову!
— Я не согласна.
— Я не спрашиваю, согласна ты или нет. Как я говорю, так и будет. Точка.
— Но если бы ты только послушал… — я начинаю сходить с ума.
— Мое слово окончательно, Элайна, — его терпение держится на тонкой ниточке, но мне все равно. Я не сдамся без боя.
— Если бы ты только послушал и понял, что я больше не маленькая девочка… Я не нуждаюсь в защите!
Несколько месяцев, проведенных в одиночестве, показали, чего мне не хватает, и я слишком много работала, чтобы доказать отцу, что могу жить так, как хочу, без его защиты. Я сделала все, о чем он меня просил. Я окончила колледж. У меня есть стабильная работа, которая мне нравится. Я не могу вернуться на круги своя, ведь он никогда больше не даст мне свободу. Я уверена.
— Это для твоего же блага! — кричит он, ударяя кулаком по столу. Его ноздри раздуваются, и я знаю, что должна отступить, но я хочу заставить его передумать.
— Если бы мне нужна была защита, я бы ее попросила!
К сожалению, мы два самых упрямых человека, которых когда-либо можно встретить, но взгляд, которым мой отец смотрит на меня, говорит заткнуться и больше не ссориться, а у меня даже нет сил на это.
Я сама найду способ отделаться от этого. С его согласия или без.
— Это еще не конец, — говорю я и, прежде чем успеваю заострить внимание на ситуации, выхожу за дверь, через несколько минут подхожу к бару. — Одну рюмку текилы, пожалуйста… хотя лучше две, — заказываю я у бармена и сажусь на один из красных кожаных табуретов.
Единственное хорошее в том, что мой отец — владелец клуба и главный босс мафии — это бесплатная выпивка.
Я смотрю на мраморную столешницу в глубокой задумчивости, с тяжелым сознанием оценивая ситуацию.
Не могу поверить, что после всего, через что я прошла, чтобы получить свободу, ее теперь от меня отрывают. Я прожила всю свою жизнь в заключении, и теперь, когда я, наконец, почувствовала вкус независимости, ничто в этом мире не может помешать мне сохранить ее. Только не отец. Только не семья. И уж точно не Карсон. Я не следую традиционным ценностям, которые ожидались от меня в жизни «Коза Ностры», это главная причина, по которой я так упорно боролась против нее. Будь я проклята, если вернусь к жизни, полной ограничений.
Кто-то садится рядом со мной и заказывает стакан виски. Я оглядываюсь и вижу, что это мой брат Джейс. Он прочищает горло, делая ужасный австралийский акцент, прежде чем заговорить:
— Редкое зрелище: птичка Элайна дуется и в баре. Итак, посмотрим поближе, — он хихикает.
— Сейчас я не в настроении шутить, Джейс, — бармен ставит напитки передо мной, и я делаю быстрый глоток, обжигая горло, но сразу же расслабляюсь.
— Что укусило тебя в задницу? — спрашивает он, делая глоток темного напитка, который только что поставил перед ним бармен.
— Наконец-то познакомилась со знаменитым Карсоном, — саркастически констатирую я.
— И как все прошло?
— Не слишком хорошо. Папа хочет, чтобы у меня был телохранитель, как будто я известная знаменитость. Я знаю, что дела с русскими идут плохо, но я могу о себе позаботиться. Мне не нужно, чтобы кто-то ходил за мной по пятам, как потерявшийся щенок, — сердито отвечаю я, потирая виски.
— Я сказал ему, что тебе не понравится эта идея, — он отрицательно качает головой.
— Ты знал?
— Конечно.
— Почему ты не сказал ему, что это ужасная идея? — горько спрашиваю я, поворачиваясь к нему лицом.
Выражение его лица внезапно становится серьезным, что для него редкость.
— Потому что это разумно. Всякое дерьмо творится, Эл, и как бы мне ни было неприятно это признавать, никто не в безопасности. С учетом сказанного, нам нужно как можно больше защиты. Особенно нашей семье. Русские жестоки. Мы не знаем, на что способны эти ублюдки. Вот почему ты должна быть под защитой.