Мои глаза больше не могут оставаться открытыми, боль в моем теле становится слишком сильной, и теперь, когда мы снова в ее объятиях, мы чувствуем себя в безопасности. Поэтому я прижимаюсь к Розе и засыпаю рядом с мамой.
Я просыпаюсь, хрипя и едва дыша. Мое тело болит с каждым вдохом, но, по крайней мере, боль в голове ослабла. В воздухе так много дыма, что трудно даже видеть что-то перед собой…
Мама сильно пострадала, поэтому так долго спит. Я хватаюсь за Розу, которая кашляет рядом со мной, снова пытаюсь разбудить маму, но она не встает.
Затем я замечаю огонь.
Я зову маму и папу, но меня как будто никто не слышит. Пламя подбирается все ближе и ближе, нам нужно выбраться отсюда, но я не знаю как.
Я оглядываю комнату и замечаю туннель, по которому папа ходит на задний двор. Я все еще устал, мое маленькое тело так слабо и истощено, что мне требуется вся сила, чтобы встать и подняться по лестнице туннеля. Я изо всех сил толкаю запертую дверь, но она не двигается. Паника начинает охватывать меня, когда я вижу, что рушится потолок с другой стороны комнаты.
Со страхом, терзающим мое тело, я нащупываю дверь. Мои глаза внезапно замечают маленькую защелку сбоку, поэтому я быстро открываю ее, толкаю, и она распахивается, открывая холодное ночное небо
Мои кости словно резиновые, и я едва могу заставить ноги двигаться, но мне удается спуститься обратно по лестнице. Теперь комната полностью охвачена пламенем, за исключением маленького уголка, где находятся мама и младшая сестра.
Дым стал намного гуще, и с большим трудом мне удается вытащить Розу из горящего подвала. Я борюсь с болью в теле, чтобы вернуться вниз и забрать маму, спускаюсь по ступенькам лестницы и чуть не получаю удар от падающей горящей балки. Мой путь к маме перекрыт, а огонь поднимается все выше и выше.
— Мама! — кричу я. — Мама, пожалуйста, проснись! — горло горит.
Я снова пытаюсь подойти к ней, но огонь стал таким большим, что я даже не могу ее разглядеть.
— Мама! — я кричу еще раз.
Странное чувство усталости охватывает меня, хотя я только что спал. Все становится слишком плохо, и младшая сестра нуждается во мне. Слеза скатывается по моей щеке, когда я понимаю, что должен оставить маму. Я прощаюсь с ней в последний раз, обещая скоро увидеться, когда все придет в норму. Я поднимаюсь по лестнице, ведущей на задний двор. На улице все еще темно и холодно, поэтому я нахожу пустой сарай, где мы с Розой можем остаться.
Несмотря на то, что я слаб от усталости, все равно не сплю, потому что боюсь, что те люди могут вернуться.
Не знаю, сколько мы здесь пробыли, но я так проголодался, что даже пошевелиться не могу. Я все равно крепче прижимаюсь к сестренке, но она начинает холодеть, совсем как мама.
Чем голоднее я становлюсь, тем больше устаю, я дышу немного резче и не могу больше держать глаза открытыми.
— Porca miseria! Я нашел их! — кричит мужчина, будя меня.
Свет его фонарика обжигает мне глаза, поэтому я крепко зажмуриваю их.
Тишину нарушает второй голос:
— Они живы?
— Я не очень уверен насчет малышки, но мальчик жив.
Прищурившись, я вижу двух мужчин, нависших над нами. Человек без фонарика выглядит грустным.
— Бедные дети, три дня прятались в свинарнике. Мы должны были приехать раньше.
— Мы уже здесь. Это важно. Они были хорошо спрятаны. Прекратите поиски, давайте покончим с этим, — мужчина сгребает мое больное тело в свои объятия. — Хватай малышку, она еще выглядит живой.
— Ма…ма… — мой голос хриплый, я отчаянно нуждаюсь в воде.
Мои глаза стекленеют, видя сожженный дом, в котором хранилось все, что я любил.
ГЛАВА 2
Карсону шесть лет
Нью-Йорк
Я с криком вскакиваю с кровати. Весь в поту плачу. Каждую ночь один и тот же кошмар.
— Только не это! — кричит один из мальчиков, с которым я живу в приюте.
Я не обращаю на него внимания и лежу без сна до раннего утра, когда всем пора просыпаться.
За завтраком злая тётка, которая здесь работает, говорит, что сегодня ко мне должен прийти мужчина. Я не люблю незнакомцев и не хочу с ними разговаривать. Сначала злая тётка думала, это из-за того, что я не говорю по-английски, но я говорю. Это был второй язык, которому мама научила меня. Она всегда заставляла меня читать и учиться. Языки, математика и естественные науки давались мне легко. В школе учителя называют меня умным, потому что я знаю больше, чем обычный второклассник. Они хотели отдать меня в четвертый класс, но передумали, потому что сказали, что я «немой». У меня нет друзей, все смеются надо мной, потому что мне снится кошмар и я писаюсь в постель. Мой единственный друг — младшая сестра, и я почти никогда ее не вижу.