Стоя в тени и наблюдая за происходящим, адарийский генерал довольно улыбнулся. Энджел наблюдала, как он повернулся к мгле позади себя и скользнул в нее, исчезая из виду.
Энджел позволила ему уйти. Она не сомневалась, что Абраксос намеревался преследовать супругу архангела. Маленькая Элеонора не так сильна пока, но она обретет могущество, если дать шанс ее способностям возрасти, поэтому скорее всего генерал вернется позже — спустя годы — чтобы сделать свой ход. В супругах имелось нечто, что он отчаянно хотел. На самом деле она только что продемонстрировала это, исцеляя свою юную подругу. Сила исцеления — вот что Абраксос жаждал заполучить уже давно. Энджел прекрасно понимала, что адарианский генерал достаточно силен и изобретателен, чтобы воплотить в жизнь планы, которые вынашивал до сих пор. Однако Энджел не собиралась его останавливать.
Она не могла по многим причинам. И в этот самый момент ей предстояло прищучить более крупную рыбу.
Адарианец не единственный, кто наблюдал за тем, как Элеанора исцелила подругу. Энджел чувствовала сущность второго существа, словно густая тягучая слизь зависла в воздухе. Интересно, заметил ли это адарианец? Скорее всего, нет. Его притягивало к Элеоноре, словно мотылька на пламя.
Икаранец наверняка остался совершенно незамеченным Абраксосом… но не Энджел.
— Давай, выходи, где бы ты ни прятался, — ее шепот разлетелся по ветру, она посмотрела вверх, на верхушки деревьев, выискивая любые признаки сверхъестественного существа. Икаранцы были печально известны тем, что прятались, подкрадывались всюду, где имелась хоть какая-то магия. Чем свежее магия, чем неопытнее ее обладатель, тем голоднее и нетерпеливее становились икаранцы. Так же известные как поганые пиявки, икаранцы питались магией, поглощая и высасывая магическую сущность полностью, до смерти… либо жертвы, либо икаранца. Пиявка зачастую не могла перестать кормиться, захваченная безумием оргазмического наслаждения, которое приносила магия, пока наконец не взрывалась.
И это никогда не являлось приятным зрелищем. К счастью, они бестелесные твари, существующие на грани человеческого измерения. Так что когда взрывались, оставляя после себя беспорядок, никто ничего не замечал, за исключением сверхъестественных созданий.
Энджел замерла, когда воздух вокруг нее замерцал, и нечто мерзкое коснулось сознания. Икаранец оказался ближе, чем она думала.
— Он-на м-м-моя, — прошипел рядом чей-то голос. Словно ветер в камышах, как по волшебству разлетевшийся вокруг нее. Это имело смысл. Вы — то, что вы едите. А икаранцы были переполнены магией.
Энджел сосредоточилась, концентрируясь на своих ощущениях, пока мир вокруг нее не превратился в разительный контраст между тем, который был волшебным, и тем, который нет. «Вот оно», — подумала она, увидев существо, сидевшее на нижней ветке соседнего дерева. Он больше не смотрел на Энджел. Должно быть, понял, что она не его уровня. Но ребенок… она была такой нежной, юной, ранимой — и восхитительной.
— Бедная, не иллюзорная маленькая пиявка, — мягко поддразнила Энджел, пронзая взглядом уже не невидимое существо. Оно вскинуло голову и посмотрело на нее странным и слегка удивленным кошачьим взглядом. — На этот раз ты откусил больше, чем сможешь прожевать, — сказала она, слегка покачав головой.
Икаранец оскалил сверкающую неоново-белую пасть острых, как бритва, зубов и смертельно опасных. Они были хороши для того, чтобы вырывать магию из тела и перетереть ее в пыль, прежде чем проглотить. Эти зубы все еще несли на себе остатки «крови» существа, которое оно в последний раз пожирало. Магия всегда светилась. Энджел предположила, что это было немного менее отвратительно, чем рот, полный внутренностей. Но все равно это отвратительно.
— Ну и поросенок же ты, а? — спросила она, выходя из-под ивняка и направляясь к соседнему дереву, где сидел зверь. Элеонора Грейнджер и ее подруга не обратили на нее внимания. Почти никто не замечал Энджел, если она этого не хотела. — Будь осторожен, пиявка, — мягко предупредила она. — Или ты украсишь тротуар своими внутренностями еще до наступления ночи.
— Н-н-не лезь в эт-то-о-о, — предупредил икаранец, его бритвенно-острые когти обвились вокруг ветви, на которой он сидел. Его угольно-черная кожа скользила по костям и мышцам тела, словно сделанная из смолы или масла. Волна зловония обрушилась на Энджел, и она едва удержалась, чтобы не остановиться. Пахло смертью, но совсем по-другому. Это был запах сотни съеденных магических духов, взятых и переваренных как пища.