Что, черт побери, ему делать с ней во время долгой поездки к дому? О чем им говорить? Даже если погода останется нормальной, а дорога – в хорошем состоянии, им предстоит провести четыре бесконечных дня в обществе друг друга. Дни, в течение которых они будут совершенно одни, потому что Хестер сказалась больной и предпочла дожидаться его возвращения у друзей в Тилламуке.
Дни, когда он будет свободен от Хестер и от ответственности. Дни, которых Бартоломью ждал с таким нетерпением, с каким ребенок ожидает прихода Рождества.
А ведь будут еще и ночи, которые придут вслед за этими днями. Мисс Эрия Скотт была горожанкой до мозга костей. Из того немногого, что Причард знал о ней, явствовало, что ранее она никогда не выезжала из Цинциннати. Во время своих поездок в город Бартоломью обычно останавливался у друзей – у Олуэллов, Апхемов и Рудов – но вдруг им придется ночевать под открытым небом? Как отнесется столь неопытная молодая девушка к перспективе провести ночь в дороге с незнакомым мужчиной? А что подумают его друзья, узнав, что он путешествует с молодой незамужней женщиной? Впрочем, вскоре он это узнает.
На платформе стояло несколько женщин, ожидавших встречающих. У их ног были сложены чемоданы и сумки. Двоим перевалило за пятьдесят. Третья была с ребенком, который прятался за ее юбки.
И тогда он увидел ее – мисс Эрию Скотт. На три-четыре дюйма выше Причарда, она казалась эфемерной и невесомой, как облачко дыма. Несмотря на вошедшие в моду осиную талию и крупные формы, эта женщина явно с презрением относилась к накладным плечам и груди, которыми отнюдь не пренебрегала Хестер. У мисс Скотт было длинное вытянутое лицо, на которое хотелось надеть уздечку, это лицо было столь же приятным, как прокисшее молоко.
Бартоломью сделал шаг вперед, испытывая одновременно сочувствие к ней и раздражение на своего идиота-племянника, но едва он преодолел половину расстояния к этой тростинке с лошадиной физиономией, как она пронзительно взвизгнула и кинулась в объятия высокого мужчины. Бартоломью ощутил некоторое облегчение и принялся изучать толпу.
Пассажиры сошли с поезда, и большинство уже покинуло станцию. Из здания вокзала вышла молодая женщина и подошла к пожилой леди. Он сразу же отверг возможность, что это она, поскольку она была слишком красива для того, чтобы вступить в заочный брак с мужчиной, которого она в глаза не видела. Она огляделась по сторонам и с явным нетерпением принялась раскачиваться на каблучках. Когда она обернулась в его сторону, у него перехватило дыхание – так изысканна была ее красота.
Притаившись в тени перегруженной багажной тележки, Бартоломью впитывал исходящую от нее притягательность с такой же жадностью, с какой осушает первую кружку пива матрос, проведший не один месяц в море. Ее волосы имели естественный каштановый оттенок. Ее фигурка, скрытая хорошо сшитым дорожным костюмом цвета оранжерейной орхидеи, выглядела такой хрупкой! Ее лицо вряд ли можно было назвать идеальным – его черты были чересчур симметричны, а кожа слишком безупречна; лицо слишком правильное, без изюминки. Брови ее были очень густыми, а нос слишком маленьким и прямым. Но рот… Боже всемогущий, этот изящно очерченный ротик с крошечной соблазнительной родинкой над верхней губой прямо-таки умолял, чтобы его поцеловали.
Однако, несмотря на ее ротик и свежую, невинную чувственность, которую она излучала, он бы не смог объяснить, в чем состояла ее привлекательность. Затем он услышал переливы ее смеха, звучавшего как птичьи трели, – чистого, звучного, живого – и понял. Ее лицо было подвижным и одушевленным, жесты – быстрыми и грациозными. Она была живым воплощением кипящей от избытка энергии юности. И жизни.
Впервые за много лет, не оставивших и следа в его памяти, он был рад, что все еще жив. С благоговейным трепетом наблюдая за этой девушкой, Бартоломью забыл о мисс Эрии Скотт. Он забыл о Хестер и Причарде, он забыл о маяке, где был главным смотрителем. Если бы дальнейшие события не вывели его из транса, он так бы и стоял на одном месте, любуясь этим очаровательным созданием в ее великолепном одеянии цвета орхидеи. Но в этот момент появился седовласый мужчина. Издав радостный возглас, девушка бросилась к нему. Она уже хотела крепко обнять его и едва не упала, когда он быстро отстранился.
– Эй, эй, молодая леди, – недовольно воскликнул мужчина. – Это еще что за глупости?
Пожилая женщина поспешила к ним:
– Энтони, что здесь происходит? Кто эта… эта особа? Ну-ка, признавайся, или тебе придется ночевать на садовой скамейке до конца твоей подлой изменнической жизни, вместе со своей дворнягой.
Энтони воздел руки в знак того, что он невиновен. Разгневанная супруга ухватила его за ухо и повлекла к экипажу, одарив девушку презрительным взглядом на прощание. Инстинктивно Бартоломью сделал несколько шагов по направлению к трио, подчиняясь стремлению защитить девушку. Но та уже спешила обратно к своей компаньонке. Он отвернулся, чтобы она не догадалась, что он стал свидетелем этой неприятной сцены.
– Ой, миссис Дауни, – запричитала девушка, подбежав к пожилой женщине, – ну, почему я сначала делаю, а потом думаю? Моя мама всегда говорила мне, что я слишком импульсивна и что у меня нет ни капли здравого смысла.
– Все хорошо, что хорошо кончается, моя дорогая, – женщина ласково потрепала девушку по затянутой в перчатку руке. – Ты просто немножко волнуешься, вот и все. Чуточку терпения, молодой человек обязательно появится.
– Боюсь, нетерпение – это еще один из моих недостатков. Какая же из меня получится жена, если…
Девушка подняла глаза и увидела, что Бартоломью пристально рассматривает ее. В ее глазах вспыхнула надежда. Они были так полны нетерпения и пыла, эти глаза, так полны жизни, невинности и ожидания счастья… Ошеломляющие глаза. В точности как незабудки.
Смутившись оттого, что его застали за столь неприличным занятием, Бартоломью выступил вперед:
– Прошу прощения, я не хотел смутить вас. Я…
– Вы мистер Нун? – спросила она.
Ошеломленный, Бартоломью пробормотал:
– Вообще-то, да. То-есть… не хотите ли вы сказать, что вы…
– О, я знала, что вы приедете, – с этими словами Эрия бросилась к нему на шею.
Бартоломью замер от неожиданности и закрыл глаза, чувствуя, что его тело поддается исходящему от нее теплу. Его руки сомкнулись вокруг нее. Это был рай. И это был ад. Стиснув зубы, он старался подавить желание поднять ее на руки и унести далеко-далеко. Он решительно взял ее за руки и отстранил от себя. Миссис Дауни подмигнула ему через ее плечо. Покраснев от смущения, он поклонился девушке и заговорил с ней официальным тоном.
– Я полагаю, вы – мисс Эрия Скотт из Цинциннати?
Она весело рассмеялась.
– Конечно, это я. Кто еще?..– она начала запинаться, улыбка ее угасла. – Святые угодники, я опять сделала все не так. – Она закрыла лило руками и с ужасом посмотрела сначала на Бартоломью, а потом на миссис Дауни. – Я опять вела себя как дура. Я безнадежна, так ведь?
– Вовсе нет, моя дорогая, – одобрила ее миссис Дауни. Я уверена, что мистер Нун, так же как и я, приятно удивлен тем, что вы не похожи на этих чопорных мисс с Востока. Не так ли, сэр?
Бартоломью улыбнулся, с облегчением перенеся внимание с девушки на нее.
– Совершенно верно, мадам. И я вдвойне счастлив видеть, что кто-то сумел убедить ее взять с собой компаньонку в поездку, – он отвесил пожилой женщине глубокий поклон. – Бартоломью Нун, к вашим услугам.
Хихикнув, миссис Дауни исполнила старомодный реверанс.
– Просто очаровательно. Если манеры вашего племянника столь же изысканны, как и ваши, молодой человек, я буду счастлива знать, что моя мисс Скотт нашла себе хорошего мужа. Однако я не являюсь ее компаньонкой, я просто старая женщина, которой посчастливилось познакомиться с ней, когда я села на поезд в Пендлитоне, чтобы нанести ежегодный визит моему сыну здесь, в Портленде.