40
Кори, кажется, задремала на минутку. А очнувшись, ощутила чужую прохладную ладонь в волосах. Улыбнулась было, но тут же почуяла неладное и, открыв глаза, уставилась на вконец, видимо, осмелевшего Руссо.
— У тебя рука лишняя или как?
— Я рожки искал! — ничуть не стушевался тот. — Интересно же!
— Хренушки тебе, — буркнула Кори. Но рюмку огневухи в качестве извинений приняла. — Серьёзно, приятель, оставь мои рога в покое. У Дагмара к ним нездоровая привязанность.
— Да я уж заметил, — в тон ей откликнулся Сэм, усаживаясь на подлокотник. — Ляпнул-то без задней мысли, и думал, он меня сожрет.
— Ну так не нарывайся, — Кори взъерошила уже завившиеся на концах волосы, ощущая потребность помыть голову. Не потому, что рыжий хрен был так уж противен, просто… просто не хотелось, чтобы кто-то кроме Тео касался её с такими… далёкими от целомудрия мыслями. А мысли Сэма были явственно видны в его масленом взгляде. — И не лапай меня. Ничего личного, просто я этого не люблю. Да и Тео бесится.
— Те-ео, — негромко передразнил Руссо, наморщив чуть веснушчатый нос. — Слушай, я люблю этого чувака, он мой хороший друг, но как же бесит вот это иногда… К какой девчонке ни подкатишь, она — Тео то, Тео это! Но они ладно, а ты… мне-то ты взаправду нравишься, Ликорис. С самого третьего курса. А для Тео это всё просто новое развлечение. Дурацкий спор, который слишком далеко зашёл.
Протрезвела Кори прямо-таки с рекордной скоростью. Выпрямилась в кресле, зло стиснула кулаки и в недоверии уставилась на Сэма. Тот сглотнул, но продолжил уже громче — так, чтобы случившиеся поблизости дружки тоже услышали.
— А что, думала, ты такая особенная? Думала, так неотразима? Покорила солхельмского полудурка с первого взгляда?! — он демонстративно рассмеялся; кто-то из девиц подхватил его смех. — Полено тоже так думало, ну и где оно теперь? Но в Джулию он хоть сам втюхался, а ты… с тобой всё было на спор, Кори. Ну как на спор, из шапки тебя вытянули. Тео бы на тебя и не посмотрел, если бы не наша игра!..
Кори видела — придурок говорит правду. Не по нему даже — по лицам теодоровых друзей. Суровая Эйлиф выглядела так, будто сейчас то ли заплачет, то ли оторвёт чью-то рыжую башку; Ролу, казалось, кто-то двинул по физиономии; даже Айрис созерцала их с Сэмом мрачно, без обычной желчной ухмылки. Физиономии Шайена видно не было — тот в ужасе уронил голову на сложенные руки и явно поднимать в ближайшую вечность не собирался.
— Эй, а чего все затихли? — раздался где-то позади голос Тео, полный весёлого недоумения.
Тишина вовсе стала звенящей. Сэм, правда, засмеялся снова — но смех его был полон нервозности, и вторить никто не спешил.
В жизни Кори хватало унижения — она ведь выросла в Инферно, где занимала положение немногим выше обычной шлюхи. Однако такой раздавленной она себя ещё ни разу не чувствовала. Чудовищных усилий стоило улыбнуться и панибратски похлопать Сэма по щеке.
— Спасибо, Сэм. Спасибо большое. Теперь сдохни, пожалуйста.
Она поднялась и, не слушая попыток Хель её окликнуть, с неестественно прямой спиной прошествовала мимо Дагмара, у которого от ужаса даже рожа побелела. Значит, понял, в чём дело. Но и Бездна с ним… главное, как ни в чём не бывало дойти до двери и скрыться за ней. И никому, ни одной краснопузой скотине не дать повода трепаться, будто случившееся её хоть сколько-нибудь задело.
— Кори… Кори, нет, да нет же, постой!
Едва только плеча коснулись чужие пальцы, Кори поняла — не выйдет. И, резко повернувшись, ударила его по лицу что было силы, заставив отлететь к стене. А затем едва не бегом вылетела в холл. Скорее, скорее, прочь отсюда, прочь от этой кучки ублюдков… только бы успеть, пока ещё хоть какое-то соображение осталось…
Её всё же догнали. Она даже не сразу поняла, кто именно — хотя какие уж тут варианты? Кровь шумела в ушах, не давая расслышать ни быстрых шагов за спиной, ни окликов. Тяжёлая рука опустилась на плечо, надавила в попытке развернуть.
— Кори, послушай, — умоляющий голос Тео резанул по нервам, заставил — всего на секунду! — замереть, задержать дыхание, — всё не так было, я…
Перед глазами помутилось от ненависти, ярости и жгучей обиды. Кори схватила его за плечо, грубо впечатала в стену — по глазам видно, испугала порядком, ведь прежде она так явно своей силы не показывала, — и приставила к горлу Тео нож.
— Ещё раз, — с присвистом выдохнула Кори — горло сжимало болезненным спазмом, жутким и знакомо-незнакомым, непривычным для кого-то, кто не плакал шестнадцать лет кряду, — ещё раз ты, падаль, до меня дотронешься — и клянусь всеми богами, я отрежу тебе пальцы.