– Слава богу! – Она прикусила губу, глаза у нее заблестели. – Он отвезет нас к Харри?
– Да, мы сейчас поедем прямо в больницу, – ответил Кантагалли на вопрос Рудольфа. – Я звонил туда перед тем, как ехать на вокзал, синьор 'алворсен еще не приходил в сознание. Но я позаботился, чтобы синьора 'алворсен хотя бы увидела своего сына. Один из врачей, которые его оперировали, ждет вас и ответит на все ваши вопросы. Очевидно, вы захотите поговорить с ним? – Последние слова относились к Рудольфу. – Потом я отвезу вас в «Альберго континентале». Это небольшой, но очень хороший отель, он расположен совсем близко от больницы Святой Марии Магдалины. Я позволил себе заказать для нас ужин. Сегодня вы мои гости. А после ужина я дам вам полный отчет о том, что мы проделали. Надеюсь, мой план не противоречит вашим желаниям? – учтиво закончил он.
– Нисколько, – с благодарностью ответил Рудольф.
По дороге в больницу они почти не разговаривали. Фру Халворсен вся сжалась и стала еще меньше, она сидела, сложив руки и глядя перед собой. Рудольф желал только одного: чтобы Харри дожил до их приезда.
Сбавив ход, машина въехала в массивные каменные ворота и остановилась у ближайшего из шести зданий, которые все вместе и являлись больницей Святой Марии Магдалины.
Рудольф взял фру Халворсен под руку и больше не отпускал ее. Они поднялись по широким каменным ступеням. Кантагалли распахнул перед ними дверь.
– С вашего разрешения я пройду вперед и предупрежу сестру Терезу. Она вызовет доктора Вардани.
– А что нам делать теперь? – испугалась фру Халворсен, увидев, что Кантагалли быстрыми мелкими шажками удаляется от них по коридору.
Рудольф объяснил ей, куда он ушел.
– Я так боюсь! – дрожащим голосом жалобно прошептала она. – Пожалуйста, не оставляйте меня!
Вместо ответа он крепко сжал ее руку.
Через несколько минут Кантагалли вернулся в сопровождении сестры Терезы и доктора Вардани. Он представил собравшихся друг другу. Все вместе они пошли по длинному коридору. В больнице было очень тихо, и их шаги гулко раздавались среди пустых стен.
Перед одной из закрытых дверей они остановились.
– Нас очень много, – сказал Кантагалли. – Лучше всего, синьор Нильсен, чтобы вы зашли вместе с синьорой ‘алворсен. Сестра Тереза проводит вас.
Шесть из десяти кроватей были заняты. На самой дальней лежал Харри. К груди и к вискам у него были прикреплены провода. У левой руки стояла капельница. Он был весь забинтован и дышал с трудом.
Фру Халворсен оглядела сына. Потом на цыпочках подошла к кровати, склонилась над ним и поцеловала в обе щеки.
– Харри! – прошептала она, из глаз у нее текли слезы. – Харри! Это я. Мама.
Веки у Харри дрогнули.
– Это я, мама, – плача, повторила фру Халворсен. – Мама здесь, с тобой, Харри, сыночек!
Губы Харри шевельнулись, но он ничего не сказал. И все–таки Рудольф был уверен, что он беззвучно произнес «мама».
Фру Халворсен тоже заметила это.
– Вы видели? – Она повернула к Рудольфу залитое слезами лицо. – Видели? Он хотел сказать «мама»!
Рудольф кивнул.
– Сыночек мой! Родной мой!
Харри открыл глаза.
– Мама? – словно вздох, слетело у него с губ.
Мама? Что она здесь делает? Где я?
Или это сон? Я болен? Умираю? Господи, где я?
Синее пальто…
Синяя шляпа…
Голос Венке…
Все поплыло у него перед глазами. Стены грозно надвинулись, но тут же отступили. Голова закружилась. Горло сдавило удушье.
– Харри!
Это был голос матери.
Но у Харри не было сил открыть глаза.
– Харри! Это мама! Я с тобой!
– Угу, – шепнул он.
И заснул.
– Он заснуть, – сказала сестра Тереза на ломаном английском.
Она вывела их из реанимационной палаты и осторожно прикрыла дверь.
– Доктор, синьор 'алворсен на мгновение пришел в себя! Он узнал свою мать! – радостно сообщила она, когда они подошли к врачу и Кантагалли.
– Вот лекарство, которое ему было необходимо, – сказал врач на безупречном английском языке. Рудольф перевел его слова. Фру Халворсен вытерла глаза, высморкалась и наконец улыбнулась.
– Харри выживет! Теперь я в этом уверена. Слава богу, слава богу! – И, не обращая внимания на присутствие посторонних, она сложила руки и на секунду закрыла глаза.
Рудольф в смущении отвернулся. Но врача это не смутило.
– Si, grazie a Dio! – сказал он и перевел на английский: – Благодарение господу! – А потом добавил: – Сейчас пока рано делать прогнозы. Но у меня появилась надежда, что он выкарабкается. Честно говоря, еще сегодня днем я в это не верил.