– В какое время на него напали?
– Около одиннадцати. Я была в больнице, пока мне не сказали, что жизнь фру Халворсен вне опасности. Мне обещали позвонить, если ее состояние ухудшится. Я взяла у портье ключ от своего номера, и тут он попросил меня поговорить вместо вас по телефону, поскольку я, так сказать, из той же группы. Звонил врач, который ведет Харри, доктор Вар… не помню его фамилии…
– Вардани.
– Правильно, Вардани. Он рассказал мне, что случилось с Харри, и просил, чтобы вы позвонили ему сразу, как вернетесь.
– Сейчас позвоню. – Рудольф подошел к открытому телефону–автомату, который стоял в вестибюле.
Лиллиан слышала, как он по–английски спросил у врача, уж не живет ли тот в больнице. Потом Рудольф заговорил про Харри.
– Хорошо, – сказал он наконец. – Если Кантагалли разрешит, мы завтра же попытаемся увезти его домой.
– А как же фру Халворсен? – напомнила ему Лиллиан, когда Рудольф снова подошел к ней. – Вы про нее не забыли?
– Нет, не забыл. – Рудольф покачал головой: двое носилок с больными и три гроба с покойниками! Он вздрогнул. Если пассажиры узнают, они откажутся лететь этим рейсом. Правда, узнать это трудно. Гробы погрузят в багажное отделение задолго до отправки самолета.
– Вы ели что–нибудь? – спросил он у Лиллиан, чтобы переменить тему разговора. – Как я понимаю, забастовка на аэродроме в Бриндизи уже кончилась? А нам с фру Халворсен пришлось ехать из Рима на поезде. Очень долгое и утомительное путешествие.
Есть Лиллиан не хотела.
– Тогда ложитесь спать. Я чувствую, что завтра нас ждет трудный день.
Неожиданно Лиллиан заплакала.
– Я уже хотела дать телеграмму, что не приеду! Тогда бы фру Халворсен наверняка погибла.
Рудольф насторожился.
– А что могло помешать вашей поездке?
– В воскресенье вечером отец и Уле опять страшно поссорились. Как в прошлом месяце. Тогда они чуть не набросились друг на друга с кулаками. Я просто боялась оставить их одних!
– Из–за чего же они поссорились?
– Все из–за того же. Из–за денег. Все всегда упирается в деньги. Отец сердится, что Уле не хочет работать. Изучение психологии он не считает стоящим делом. К тому же Уле учится уже очень давно и конца этому не видно. В январе ему стукнет тридцать. А Уле обвиняет отца в скупости. Я думала, что их раздоры уже кончились: в прошлом месяце, после той ужасной ссоры, Уле сказал, что больше не будет приставать к отцу. Я тогда вздохнула с облегчением. Правда, Уле уже не первый раз давал такие обещания, но я ему поверила. Он как–то изменился. Стал более уверенным в себе. Конечно, слова он не сдержал, вышла отвратительная сцена, Уле даже крикнул отцу, что тот своей скупостью довел мать и она сбежала из дому. Хуже он ничего не мог придумать. Отец весь побагровел. Потом побелел как полотно. Сперва я боялась, что у него будет удар. Потом – что он убьет Уле. Он схватил тяжелый бронзовый подсвечник и замахнулся им. Уле испугался и убежал. Вечером он позвонил мне и сказал, что несколько дней поживет не дома. Отец немного успокоился, и я решила лететь.
Они поднялись на второй этаж.
– Я не хотела надоедать вам с нашими семейными дрязгами, да вот, видите, не выдержала, – всхлипнула Лиллиан. – Я живу как на вулкане, у меня уже нет сил. И когда вечером я нашла фру Халворсен…
– У тебя есть какое–нибудь снотворное? – Рудольф дружески похлопал ее по плечу. – Ничего, что я перешел на «ты»?
Лиллиан кивнула.
– У меня есть какие–то таблетки. Ты извини, что я так распустилась. У тебя и без меня хватает забот.
– Ничего страшного. А теперь ложись и постарайся уснуть.
Второй раз за этот день Рудольф стоял у двери и ждал, пока в замке повернется ключ. Только после этого он ушел к себе.
Принимая душ, он вдруг сообразил, что именно в словах Харри весь день тревожило его; Харри сказал, что когда–то играл в футбол с братом Венке, Пером Ларсеном. Но в гостевой карточке Венке написала, что она разведена! Правда, она могла выйти замуж за своего однофамильца. Или после развода взять свою девичью фамилию.
Нужно было дать задание Карстену, чтобы он еще раз опросил всех друзей Харри. Карстен должен был это сделать в тот день, когда Рудольф вылетел в Италию. Но тогда они не знали про Пера Ларсена.
Рудольф лег, и мыслями его завладел Кантагалли. Из–за него Рудольф непростительно долго задержался на дороге, где были найдены трупы. Он же настоял на том, чтобы пообедать в Фодже, причем явно не спешил закончить обед.