Венке Андресен смотрела на меня своими большими глазами.
– Если нам повезет, мы доберемся до своего этажа.
– А что такое?
– Ребята тут все время балуются. Станут каждый на своем этаже и все сразу нажимают кнопку лифта, кончается это либо коротким замыканием, либо чем–то в этом роде. Поэтому лифт у нас застревает, и часто сидишь там и ждешь монтера, чтобы помог выбраться.
– Веселенькая тут у вас компания, как я понимаю. Им что, кроме велосипедов и лифтов, нечем больше заняться?
– Есть у нас человек, специально назначенный для работы с подростками, но у него не очень–то получается. Правда, он организовал здесь молодежный клуб. Его фамилия Воге.
Лифт остановился, мы благополучно добрались. От лестничной площадки вели две двери. Мы прошли в одну из них и попали на балкон, огибавший весь дом, – сюда выходили двери всех квартир на этаже. По пути к Андресенам мы миновали двери двух чужих квартир и несколько окон, плотно завешенных изнутри гардинами. Все двери были покрашены голубой краской. Мы стояли на балконе девятого этажа. Земля и асфальт перед домом отсюда казались бесконечно далекими. Если упадешь, разобьешься насмерть.
На двери квартиры Венке висела написанная от руки табличка: «Здесь живут Венке, Роар и Юнас Андресен».
Без каких–либо комментариев мать Роара отперла дверь и молча впустила нас. В прихожей она повесила на вешалку свою и мою куртки. Здесь, посреди прихожей, на зеленом вязаном коврике, я чувствовал себя скованно. Так обычно бывает в чужих прихожих, когда не знаешь, куда идти.
– Пойдем, я покажу тебе свою комнату, – тронул меня за руку Роар.
– Ну а я пока приготовлю кофе, – сказала Венке.
Роар потащил меня к себе. Вблизи бело–зеленые шторы оказались зеленой материей с нарисованными по всему полотну белыми грузовиками. Крашеная деревянная кровать в углу была основой для детской двухъярусной кровати. На стенах плакаты, картинки животных, вырезки из комиксов, большая фотография клоуна на манеже и листок из календаря с изображением военного оркестра, марширующего по узенькой городской улочке, застроенной белыми деревянными домиками. На полу в известном только хозяину порядке разложены деревянные рельсы, старенькие автомобильчики, мягкие игрушки–зверушки и обломки старых игрушек, фигурки ковбоев и индейцев с отломанными руками и застывшим выражением лица. На зеленом крашеном столе лежала кипа альбомов для рисования и раскрашивания, отдельные листочки с рисунками и вырванные из старых книжек картинки.
Это была типичная детская комната, в которой ее обитателю живется хорошо.
– Послушай, а как мне тебя называть? Веум? – серьезно глядя на меня, спросил Роар.
Я потрепал его по волосам.
– Зови меня просто Варьг.
Мальчик радостно кивнул и светло улыбнулся, показав новые передние зубы, немного великоватые для такого маленького рта.
– Хочешь посмотреть, что я нарисовал?
Я согласился, и он протянул мне листок. Там были голубые солнца и золотые деревья; красные горы и корабли с колесами; там кролики скакали верхом на лошадях и, окруженный садом и цветником, стоял покосившийся от ветра домик с асимметрично расположенными окнами.
Я подошел к окну и посмотрел вниз. Было похоже, что я в самолете. Люди, машины – все такое крошечное: четырехэтажные дома казались не больше спичечных коробков, а улица напоминала игрушечный трек с домами по обе стороны.
Я перевел взгляд на склон горы Людерхорн. Серо–черный силуэт ее был едва различим на фоне вечернего неба и уже казался его частью, этаким огромным темным облаком, угрожающе склонившимся над городом, то ли предупреждая о приближении Судного дня, то ли предвещая смерть.
6
Мы пили кофе на кухне. Из гостиной доносились звуки телевизора: Роар смотрел детскую передачу.
Желтая веселая кухня была, несомненно, перекрашена хозяевами. Оранжевые двери стенных шкафов хорошо гармонировали с белыми в желтых апельсинах занавесками.
Бело–серый стол был покрыт круглой желто–оранжевой скатертью. Кофе подавался в зеленых с красными полосками кружках, в плетеной корзиночке лежало печенье.
– Мне вас нечем особенно угостить, – пожала плечами Венке.
– Чудесный кофе, – ответил я.
– Пейте, я еще налью.
Я покосился на стеклянный, наполовину пустой кофейник, стоявший на электрической подставке с подогревом, и кивнул.
– Неужели это все–таки Джокер, как его называют, и его компания? – начала она.
– Да. Я слыхал, что уже был случай с матерью приятеля Роара, когда они отобрали у того велосипед…
– Я об этом знаю. Мы с ней разговаривали. Она… – Венке прикусила губу. – Это невероятно… Они забрали велосипед, и она пошла туда… И они… Это выходит за всякие рамки! Они обращались с ней не как со взрослой женщиной, а как с девчонкой.