– Что-нибудь для вашей леди?
– У меня нет леди.
– Для вашей матери?
– Вряд ли у меня…
Тут Рекс увидел поднос, полный театральных биноклей и лорнетов с изысканной отделкой. Если они собираются в оперу, Аманде, возможно, захочется разглядеть сцену или публику. Он выбрал изящный лорнет с золотой ручкой, украшенной разноцветными камнями, которые подойдут к любым драгоценностям ее матери, которые Аманда захочет надеть. Кончилось тем, что он потратил гораздо больше, чем планировал заплатить за информацию. Но лондонскому денди полагалось посылать цветы молодой леди, с которой он танцевал накануне. Их упоительное свидание заслуживало гораздо большего, чем букетик цветов, но никто не должен об этом знать. Рекс сказал себе, что лорнет – вполне приличный подарок для друга. На всякий случай он добавил к своей покупке серебряный бинокль для графини, чтобы подарок Аманде не выглядел личным. На кольца он даже не взглянул.
Потом Рекс поехал в долговую тюрьму. Во Флите было не так скверно, как в Нью-гейте, охранники то ли пренебрегали своими обязанностями, то ли были более жадными.
Роджер Вандермер, один из списка Советника с инициалами Р.В., имел отдельную камеру с кроватью, стулом и столом. Это весь домашний комфорт, объяснил узник, поскольку на его собственный дом предъявляли претензии кредиторы. Он будет жить во Флите, пока не сумеет расплатиться с кредиторами.
Значит, этого, человека можно подкупить, подумал Рекс, прикидывая, сколько денег на него потратить. Однако деньги не понадобились, потому что Вандермеру хотелось поговорить. По его словам, в тюрьме ему надоело и чертовски одиноко. Друзья его не навещают, опасаясь, что он попросит ссуду. Вандермер не боялся отвечать на вопросы Рекса. Или слухи о репутации капитана Рексфорда не проникли за тюремные стены, или этому человеку нечего бояться.
Рекс уже знал, что Вандермер, находясь в тюрьме, не мог убить сэра Фредерика Холи. В ответ на вопрос о наемном убийце Вандермер рассмеялся.
– Если бы я мог позволить себе такие расходы, то не сидел бы здесь, правда?
Он был бы за игорным столом и на бегах, пытаясь отыграть свое состояние.
Он, к своему сожалению, действительно знал покойного баронета, которого не оплакивал. Вандермер с удовольствием рассказал Рексу, что вместе с другими вкладывал капитал в схему перевозки товара, которая не могла потерпеть неудачу. И все-таки это произошло. Причина потери прибыли и вложенного капитала в том, что Холи вовремя не внес последний платеж, чтобы гарантировать отправку груза. Потом он утверждал, что товары украли прежде, чем он мог договориться о продолжении дела. Нет, Вандермер не знал других инвесторов, только банкира Бревертона. Вандермер подозревал, что проект имел какое-то отношение к контрабандным товарам, потому что упоминались слова «склад» и «Кале», но он никогда не задавал лишних вопросов.
– Меньше знаешь – крепче спишь, верно?
Холи отказался компенсировать убытки, сказав, что потерял свое состояние и не имеет достаточного количества наличных. Вместо того чтобы утроить вложенное, как обещал баронет, Вандермер потерял деньги, дом, карету, любовницу. Последнее ранило больше всего, особенно потому, что распутная девка его ни разу не навестила. Сэр Фредерик тоже не приходил.
– Думаю, мне повезло. Будь я на свободе, я бы мог отправить негодяя к праотцам, и где бы я оказался?
В еще меньшей камере.
Значит, сэр Фредерик действительно был связан с какими-то контрабандными делами, и это привело Рекса к Джозефу Джонстону, коммерсанту, который нанял камердинера сэра Фредерика. Когда Рекс пришел, Джонстона не было дома. Но Брюссо был. Нет, он не убивал сэра Фредерика. Нет, его в это время дома не было. Покойный хозяин сказал, что он ему не нужен. Откуда ему знать, кто убил месье, когда его дома не было?
К разочарованию Рекса, бывший камердинер сэра Холи сказал правду.
– У вас есть брат?
– Да, – по-французски ответил Брюссо. – Разве это преступление?
– Где он служит?
– Чтобы вы пришли к его хозяину и посеяли подозрения? Нет, адреса я не назову. Я ответил на ваши вопросы. Мадемуазель Карвилл имела причины желать месье смерти. Этого достаточно?
Нет.
Рекс нашел Джонстона около доков в конторе, где воздух провонял гниющими водорослями и сигарами.
– Вы же видите, я занят. – Он махнул перед Рексом пачкой бумаг: заказы, накладные, списки команды и приглашения с золотым обрезом. – У меня нет времени болтать с офицером, играющим в детектива. Выход сами найдете. – Джонстон взял другой документ, с официальной печатью.
– Минуточку, пожалуйста. Я просто хочу знать, имел ли сэр Фредерик деловые отношения с вашей компанией.
– Много инвесторов финансируют мои суда, я за этим не слежу. Этим занимается банк.
– Банк Бревертона?
– Среди прочих. Все контракты законны.
– Их, случайно, писал не сэр Найджел Терлоу? – предположил Рекс.
– И он тоже. Так дело в этом? – Теперь Джонстон положил бумаги и, вынув изо рта сигару, пристроил ее на стопку вахтенных журналов. – Вы хотите вложить деньги в мои суда? Я скажу вам то, что говорю веем шишкам: я не могу ничего гарантировать. Парусники могут сбиться с курса, их могут ограбить пираты или потопить. Если риск вам по карману, я буду счастлив иметь больше поддержки.
Платить за информацию – это одно, оплачивать французскую контрабанду – совсем другое.
Рекс ответил на вопрос вопросом:
– Почему вы наняли Брюссо, француза?
– А почему нет? Парень остался без работы. Я несколько раз встречался с сэром Фредериком. Он всегда выглядел элегантно.
– Но у Брюссо не было рекомендаций. Он, возможно, убил своего прежнего нанимателя.
– Это сделала девчонка.
Странно. От этого утверждения Джонстона перед глазами Рекса красным цветом полыхнула откровенная ложь, даже без оранжевого оттенка замешательства, без желтых бликов веры в свои слова.
– Я говорю, что она не убивала сэра Фредерика.
Джонстон взмахнул сигарой перед лицом Рекса.
– Вы обвиняете меня?
– Он прятал в доме много денег, не все принадлежали ему.
– Правильно, часть из них – мои! Я прослежу, чтобы мой адвокат потребовал мою долю. Я на этом много потерял. – Джонстон выплюнул кусочек табачного листа. – Но я не убивал его – ни чтобы вернуть деньги, ни чтобы поквитаться.
Яркий синий. Проклятие.
У Рекса в списке осталось мало имен и мало времени, чтобы подготовиться – будь она неладна! – к опере. Черт бы ее побрал вместе с примадоннами!
Глава 24
Опера была не так уж плоха. Рекс оказался рядом с Амандой. Это устроила леди Ройс, усадив их в первом ряду собственной ложи на всеобщее обозрение, а сама с Дэниелом села позади них. Так никто не заметит болезненный цвет лица Дэниела, объяснила леди Ройс, его желтые казацкие брюки и красновато-коричневый жилет, вышитый оранжевыми бабочками.
Как и ожидалось, все глаза в огромном зале театра были направлены на их ложу, одну из лучших. Даже без нынешних домыслов и подозрений Рекс бросался бы в глаза в своем алом мундире с золотым галуном, привлекая взгляды ошеломляюще мрачным видом и потрясающей красотой, несмотря на шрам и с трудом замаскированную красноту носа. При этом зеваки не пропускали и Аманду в изящном платье коричневого бархата в цвет ее глаз, с черной кружевной косынкой у ворота и черными лентами на высокой талии. Ее шею украшал жемчуг. Она выглядела так скромно и прилично, как только может выглядеть женщина, которой вообще не следовало появляться на публике. Глядя на нее, никто бы не сказал, что она умирает от страха.
Рекс подумал, что тщательный образ благовоспитанной леди нарушается головным украшением Аманды. Вместо перьев, которыми большинство женщин украшали сложные прически, Аманда надела поверх белокурых локонов золотую диадему. Это был подарок леди Ройс, по сравнению с которым его собственное подношение казалось несерьезным. С таким же успехом графиня могла выставить Рекса королем и Аманду его королевой. Нет, скорее уж героями светской хроники и сплетен. Рекс знал, что публика, вместо того чтобы смотреть на сцену, разглядывает их, обсуждая их прошлое и сомнительное будущее.