– Ну что ж. Нет, я не спал с ней. Это правда. Но язык иногда тебя подводит, верно? Бежит на пятьдесят метров впереди. Я рассказал тебе так много. Обо всех Других женщинах и о том, как я был увлечен Венке. Не мог же я вдруг рассказать о своем первом поражении? Для меня это было невозможно, Веум. Я слишком мужчина для этого.
– Значит, она сказала тебе «нет»?
– Да. Она сказала «нет», просто и прямо: «нет». Я спросил, не могу ли войти. И она ответила: «Нет, об этом не может быть и речи, Рикард». Вот и все. Она ответила «нет», и я пошел домой и лег спать.
– И тебе трудно было это мне рассказать?
– Да. Трудно, Веум.
– Как и все остальное, о чем ты умолчал.
– Все… остальное? – Длинная пауза между словами.
– – Да, о твоем сыне. О твоем единственном сыне Юхане-безотцовщине, так сказать, о Юхане Педерсене, которого зовут Джокер. О твоем сыне от женщины по имени Хильдур Педерсен, о твоем сыне, за которым ты следил, пока он рос, и которому помогал все эти годы на расстоянии, только на расстоянии. Почему ты мне не рассказал об этом, Люсне?
– Я… Я… Я не понимаю, какое это имеет отношение. В конце концов, каждый человек может иметь какие-то свои секреты, разве не так?
– Да, если этим он не покрывает убийцу.
– Убийцу? Но это же смешно, Веум. Ты же не думаешь, что Юхан… что он как-то замешан.
– Нет, Люсне. Я не думаю. Я знаю, что это не он. Но дело идет об убийстве и, чем больше деталей будет скрыто, тем труднее установить истину, если вообще существует истина, в отличие от…
– Веум… – У него, видимо, пересохло в горле. – У меня есть деньги, Веум. Я могу заплатить. Если ты только оставишь мое имя в стороне, так, чтобы никто не узнал про Юхана. Я могу…
– А что трагичного в том, что у тебя есть ребенок, рожденный вне брака, тем более в наше время, Люсне?
– Не в этом дело. Но люди хотят все знать, люди скажут, будто я его бросил, будто я виноват в том, что он стал таким, какой он есть.
– Люди скажут… И они, наверное, будут правы, – сказал я.
– Послушай, я не знаю, кто платит тебе гонорары за то, что ты все это раскапываешь, но я думаю, что не Венке. Я готов заплатить свою часть твоего гонорара, Веум, за то, что ты помогаешь ей, если только ты…
Я смотрел в потолок. Там еще не догадались пробить дырку, чтобы через нее бросать золотые монеты мне прямо на голову. Со всех сторон мне обещают деньги, но по какой-то причине эти деньги так и не доходят до моего почтового ящика. Может, что-то не в порядке на почте?
– Мой гонорар уже выплачен, Люсне. У тебя больше нет никаких секретов, которые тебе хотелось бы мне доверить, прежде чем я повешу трубку?
– У меня… нет. Нет, но…
– Тогда всего хорошего. Может, встретимся когда-нибудь на соревнованиях ветеранов. Потренируйся сегодня, Люсне, но не пересекай мои дорожки, хорошо?
– Я…
Но я не стал слушать. Я повесил трубку.
Мне нужно было кое-кому позвонить, сделать очень важный звонок.
Белые пятна на небе расплывались и ширились. Может, и проглянет ясное голубое небо перед тем, как совсем стемнеет.
Я позвонил в рекламное бюро «Паллас» и попросил к телефону Сольвейг Мангер.
– Минутку, – бесстрастно прозвучало в ответ.
Я ждал, глядя на часы. Под треснутым стеклом двигались стрелки. Шел третий час. Солнце двумя снопами пробило где-то далеко у горизонта серо-белое облачное покрывало.
В трубке зазвучал ее голос. Голос был слегка испуганный, словно ее не слишком баловали хорошими новостями в последнее время.
– Алло! Говорит Сольвейг Мангер.
– Добрый день. Моя фамилия Веум. Варьг Веум. Я частный сыщик, и я…
– Если это шутка, – прервала она меня, – то…
– Нет, нет, фру Мангер. Это вовсе не шутка. Я очень сожалею, если вам так показалось.
– Извините, но я стала очень нервной в последнее время. Я… я никогда раньше не говорила с настоящим сыщиком.
– Это понятно, – ответил я. – Редко кому приходится, пока сыщик не позвонит сам. Видите ли, было бы преувеличением сказать, что я знал Юнаса, но мы довольно близко сошлись в последний вечер накануне его… И он рассказал мне о вас, рассказал так… В общем, я подумал, что вам, может быть, интересно будет услышать кое-что из того, что он мне рассказал. Возможно, и вы в свою очередь сможете рассказать мне что-нибудь о нем. Я пытаюсь выяснить, как все это произошло и что Же, собственно, произошло.
– Что произошло? А я думала, что этим занимается полиция. Я… минуточку. – Ее прервали. Я слышал, как она говорила кому-то: «Нет, не сейчас. Чуть-чуть подождите, минут пять. Хорошо. И будьте любезны, прикройте дверь». Потом она снова заговорила со мной.
– Да-да? Алло!
– Алло!
– На чем мы остановились? Я… да, вы хотели поговорить со мной.
– Да, очень. Если вам не трудно. Я очень ценил Юнаса, хотя и не слишком хорошо его знал. Я…