Я стерла слезы под нижним веком. Пальцы дрожали. Спрыгнула со стула и поспешила в туалет. Хотелось рыдать в голос, орать на них за то, что живут, пока я подыхаю без него…
Оглядела меня с головы до ног: я ей не нравилась. На ней были кожаные брюки и шелковый топ с открытой спиной. Волосы карамельного цвета в сложной укладке, а открытые участки кожи — даже спина, сияли, натертые специальным лосьоном. Она девушка интересная, яркая, а мою красоту давно исковеркала печаль.
— Ребенку не повредит? — я кивнула на ядовито-голубой коктейль, который перед ней поставили.
В глазах мелькнуло непонимание, и я рассмеялась.
— Забыла, что наврала?
— Не твое дело, — отчеканила она, наклонившись, и прищурила глаза в искусном макияже. — Не лезь в чужую жизнь, стерва!
Я чуть не подавилась глотком из свежего сета — это я стерва? Она первой начала ненужную войну.
— А ты лгунья, — не осталась я в долгу и отвернулась, давая понять, что разговор окончен.
К нам подошел Андрей. Приобнял ее за талию, целуя в щеку, чтобы не дулась, и только потом заметил меня.
— Дина… — он растерялся. — Ты что ты здесь делаешь?
— Не понятно? — девушка шипела, как рассерженная кошка. — За нами шпионит.
В прищуренных глазах появился вызов. Андрей мягко обхватил ее лицо ладонями и что-то прошептал. Со стороны казалось, что нежность, но девушка резко дернула головой и удалилась, покачивая бедрами, в клубы дыма на танцполе, подсвеченные голубоватым светом.
— Дина, в чем дело? Я же просил побыть дома…
— Решила отдохнуть, — мной овладела злость. — Не все в мире вращается вокруг тебя. Я могу побыть одна?
Андрей оценил ряд рюмок и кивнул, поджав губы.
— Не пей много, — мягко посоветовал он. — Если что, я в ВИП-зоне.
Андрей оставил меня, как я и просила. Неловко, что я была так резка, но пусть идет к своей лгунье. Алкоголь ломал внутренние барьеры, а я зла. Безумно зла на себя, Андрея и на каждого человека в этом зале. Боль не делает людей лучше. И все врут — алкоголь ее не глушит.
Я пила, пока не затошнило. Музыка раздражала… Не знаю, что я в этом находила раньше. Мне как будто пятьдесят: не хочу молодежных развлечений. Жизнь с Эмилем перекроила меня из легкомысленной девчонки в уставшую женщину. Клуб мне надоел, но я не уходила. Посижу до утра, пока над горизонтом не пробьется заря, и я не вернусь в пустой, уже не страшный дом.
Я смотрела на компанию девчонок, которые скакали по танцполу. Время от времени они собирались у стойки, хохотали, пили, глазели на парней. Не слышно, о чем говорят, но им весело. Модные, легкие, счастливые. Моего возраста, но перед ними еще вся жизнь, а у меня она как будто завершалась. Словно смерть мужа перечеркнула будущее, и я доживаю, а не живу.
Наверное, эти девчонки, как и я когда-то, тоже мечтают о любви. Ждут своего принца, уверенные, что у них все сложится: с мужем, работой, и вообще дом полная чаша. И мне кажется, так и будет. Их мечты сбудутся. А мои нет. Я своей любви дождалась и ее потеряла. За год жизнь промелькнула и в двадцать два у меня глаза пожившей женщины. Что со мной не так? За что мне любовь и смерть, за что потери и боль… Чем их заслужила?
Я стерла слезы под нижним веком. Пальцы дрожали. Спрыгнула со стула и поспешила в туалет. Хотелось рыдать в голос, орать на них за то, что живут, пока я подыхаю без него…
Охрана проводила меня и, проверив туалет, осталась за дверью. Санузел рассчитан на несколько человек, но я одна и никто не войдет — мои парни не пропустят.
Я оперлась на раковину и часто дышала, глядя в зеркало. Перед глазами плыло, в голове шумело. Меня вот-вот стошнит… Давно я не напивалась, только не при Эмиле, он ненавидел пьянство. Мой любимый Эмиль с кучей принципов и тараканов… Где ты теперь? Как ты там, любимый? Все ли у тебя хорошо, и если правду говорят, что душа не умирает, может быть, ты видишь меня? Смотришь, как твоя пьяная жена давится слезами в туалете, подыхая от тоски по тебе. Через много лет, когда я умру, верю, мы встретимся, ну а пока могу молиться, ждать и страдать…
Теперь понимаю, из чего берется пустота. Откуда она начинается.
— За что? — навернулись слезы и медленно растеклись, размывая тушь. — Почему это случилось со мной?!
Этот вопрос жрет который год, превращает в сжатую пружину: почему именно я?!
— Почему? — проорала я, схватила корзину с мусором и швырнула в зеркало. По моему отражению пошли трещины. Я выглядела как фурия: растрепанная, в черном платье, очень бледная, с красным ртом. Мусор разлетелся по кафелю, а ведро с грохотом упало на пол. Желудок болезненно сжался, то ли от истерики, то ли выпивки слишком много. Я бросилась руками на край раковины, болезненный спазм согнул пополам и, наконец, меня стошнило.
Позади раздался шорох двери.
— Дина, — Андрей подхватил меня за плечи и отвел волосы назад. — Тебе плохо?
Иди отсюда… К своей девчонке. Я что-то пробормотала, зажмурилась: меня сильно качало.
— Иди сюда, — он набрал в горсть воды, сложив лодочкой, умыл. Макияж и так было не спасти, теперь все размазано. Андрей прижал к себе мою голову, и я упала в его объятья, задыхаясь от рыданий. Как же отвратительно я себя чувствовала: растоптанной, больной и гадкой.
— Мне плохо, — прохрипела я. — Плохо, Андрей.
— Знаю… Всё образуется, — он гладил худую спину, а когда вздрагивала, целовал темя. — Меня так же штормило, когда Оксанка умерла. Я столько глупостей наделал…
Андрей убрал волосы, прилипшие к заплаканному лицу, оторвал бумажное полотенце, и принялся промокать раскисшую косметику. Вблизи он казался безумно красивым. Несмотря на дефекты, покалеченный рот и взгляд убийцы. Он меня не осуждал. Когда-то его разъедала та же чернота, что и меня сейчас. Он не скажет: «так не бывает» или «забудь и живи».
— В жизни нет вопроса «за что», Дина, — прошептал Андрей, крепко обняв меня обеими руками. — Значит, такая судьба выпала. Всё пройдет, когда ты смиришься.
Я затихла в его руках. Из-за двери доносился возмущенный голос — его девушку не пропустили. От меня сильно несло алкоголем, но Андрей жалел меня и этим забирал часть боли.
— Ласточка моя… — губы нежно задели ухо. — Бедная девочка… Успокаивайся. Парни заметили, что за тобой следят, и хвост притащился в клуб. Давай с ним поболтаем.
Глава 11
В отражении треснувшего зеркала я видела, как он баюкает меня. Устремленный в пространство взгляд, черный и раздирающий, был полон голодной безысходности. Интересно, его девушка видела в нем эту бездну? Думаю, нет, раз еще с ним.
Андрей отстранил меня, назад убрал волосы.
— Все нормально? — вблизи от него пахло мятным алкоголем. — Подожди… сейчас вернусь.
Обхватив плечи, я поясницей оперлась на стойку с раковинами. Спиной к зеркалам, чтобы не видеть лица. Закрыла глаза и приложила ладонь ко лбу. Голова раскалывалась, а живот до сих пор ныл от спазма, но пружина внутри ослабла. Выплеснула эмоции… теперь спать хочется.
Перед Андреем стыдно, что видел меня пьяной и глупой. Нашла, кого стесняться: он и Эмиль знали меня лучше родной матери, но стыдно, как всем, кто напился и потерял над собой контроль. Меня клонило в пьяный сон…
За дверью раздался шум, она внезапно влетела в стену, ломая кафель, и Андрей зашвырнул в туалет незнакомого мужчину. Я испуганно вскинулась. Тот налетел на стену, выставив руки вперед, а когда сполз на пол, на кафеле остались красные отпечатки. Парень оказался крепким: перевернулся, защищаясь предплечьем. Лицо разбито, но взгляд осмысленный, и готов к драке.
Я его узнала: тот самый мужчина в бежевом пиджаке. Андрей, не сводя взгляда с противника, показал отобранный пистолет, вытащил обойму и, направив оружие дулом в пол, отвел затвор и извлек патрон.