- Улиа-ана? – не выдержал, наконец-то Радослав.
- А Ульяна Дмитриевна останется. У нас с ней будет крайне важный разговор. Так?
И я б запиналась триста раз, если бы шла под этим едким серым взглядом.
- Так.
- Да, - вполне удовлетворенно кивнул тиран и самодур. – Аглая Павловна, можно вас в коридор на пару слов?____________________________________________
Продолжение истории 9 января...А пока автор усердно его строчит, познакомьтесь с еще одной историей из веселого моба"БОСС В ПОДАРОК".Елизавета Рождественская - "Омела для Амели". Увлекательно и романтично!
Глава 10
Что может стать судье помехой в вынесении приговора? Препятствует хладнокровной диагностике, проводимой врачом? Осложняет экзаменационный процесс преподавателю пусть даже самого высокого ранга? Моя бабушка сказала бы точно и оказалась права: «Слишком много личного между».
У нас с Андреем Максимовичем Горским было это «осложнение прошлым и личным». Оно чувствовалось практически осязаемо телом, втягивалось вместе с воздухом и оседало внутри теплом какой-то неестественной эйфории… Это ненормально. Это совершенно ненормально!
- Полностью с вами согласен.
- Чт-то?
Мужчина, стоящий сейчас в узком проходе между единственным, оставшимся в кабинете шкафом (второй мы с Аглаей успешно выволокли в коридор и там позабыли) и рабочим моим столом, всего мгновение думал:
- Да я насчет погоды. Вы же про погоду только что?
- Я молчала.
Сильно на это надеюсь!
- Да? – и он растерялся. Это было так непосредственно и по-домашнему мило… Близко. Даже родственно. Словно мы сейчас не в моей рабочей каморке, а у себя дома. И я в пижаме сижу на диванчике, а он только что проснулся и понял, что что-то забыл. Важное. Но, тоже домашнее. Только наше с ним…
- Это ненормально.
- Ну вот вы опять! И снова не про погоду?.. Нет, да?
Ульяна, матерь всех бобров, в реальность немедленно! Возвращайся!
- Велик и могуч русский язык, - ну пусть хоть и так.
Мужчина, взглянув на меня из-подо лба, как-то весь подобрался:
- Совершенно верно, - растягивая слова, произнес он, будто тоже возвращаясь в нашу мутную непроглядно реальность. – О чем я хотел с вами, Ульяна Дмитриевна, поговорить… Создалась ситуация, которая может… отрицательно, да, отрицательно сказаться на всем нашем рабочем процессе. И его результатах. Я хочу ее исправить.
Какой молодец! И мне бы весело и конструктивно подхватить и продолжить наш начавшийся, наконец диалог, но… Комариный антихрист! Я снова влезаю в это ненужное, непрофессиональное «личное»:
- А ответьте сначала на вопрос, Андрей Максимович: вы сами подписали приказ о моем понижении? Собственноручно?
- Да, - нахмурившись, вдруг почесал светло-русый затылок мужчина. – Честно говоря, информационный плакат на третьем этаже меня впечатлил.
- Понятно.
Ульяна, в реальность немедленно возвращаемся!
- Но, это было еще утром, до нашего с вами посещения мэрии, - тут же нещадно разрушил он мой самонастрой.
И я уже открыла свой рот, чтобы неподобающе дерзко у него уточнить: до или после кабинетно-любовных забав с Елизаветой Юрьевной этот исторический момент произошел. Но! Хватит! У меня еще вся жизнь впереди. И в ней обязательны предгорные луга, зрелые персики, новые перспективные горизонты и отсутствие трудового рабства. Прямо сейчас!
- Я вас поняла. И-и…
- Тогда я продолжу! Заработную плату я восстановлю повышением ежемесячной премии. Что же касается прежней вашей должности «заместителя директора по общим вопросам», ее больше нет. Она – анахронизм с неизвестными величинами. И у меня есть иное к вам предложение, но мне нужно знать, что вы с нами.
- С кем это «с вами»? – оно само как-то вылетело.
- С заводом, - стремительно ответил Андрей Максимович. – Завод в вас заинтересован, Ульяна Дмитриевна. И если надо, могу извиниться.
- Не надо! - ну вот опять же само!
Соберись, Ульяна Дмитриевна, чтоб тебя!
- По-почему? – и этот несносный человек вновь растерялся.
- Потому что у меня будут встречные условия, за которые я извиняться не собираюсь.
- И какие? – прозвучало с явной искренней настороженностью.
- Мне нужны все данные о вас, как о публичной личности, вы посещаете и участвуете во всех, предусмотренных мной мероприятиях и лицом завода остается Аглая Ветеркова.
Андрея Максимовича скривило. Натурально перекосило красивое мужское лицо. И это тоже не дело для руководителя важного предприятия.
- А вы в ней уверены, как в «лице»?
Вот это наглость!
- Вполне себе симпатичное, - ехидно уведомила я в ответ, как «спец по женским физиономиям». – С дикцией тоже все в порядке. Базу необходимых данных и алгоритм ответов выучит. И, кстати, первое что мы с вами сделаем - выправим загиб не в ту сторону.
- В чем? – распрямил мужчина неосознанно свою широкую спину.
- В вашей личной репутации. Я тут почитала некоторые источники: «Ненавистные по определенным причинам модельки, участие в нелегальных мотозабегах, страсть к иностранным забавам».
- Английская игра «Блошки» вполне себе легальна. И…
- И она иностранная. Не то сейчас время. Так что, двадцать третьего декабря будем слушать русские романсы и участвовать в фотосессии с красивыми местными пенсионерками у рояля.
- Ульяна Дмитриевна?!
- Вы прекрасно будете там смотреться. Вы и Елизавета Юрьевна в вечернем наряде.
В глазах мужчины я со злорадным удовольствием прочитала совсем правильный и нужный вопрос: «За что?!»…____________________________________________Продолжение истории 11 января...А пока автор усердно его строчит, познакомьтесь с еще одной историей из веселого моба"БОСС В ПОДАРОК".Алира Страсть , Вольна Ветер - "(С)нежный плен для потеряшки". Чувственно и мило!
Глава 11
Для каждого важного решения необходимы уважительные причины. Что сподвигло меня оставить Аглаю «лицом предприятия»? Нежелание вступать в открытую конфронтацию с Елизаветой Юрьевной (чтоб ее) и желание отомстить Андрею Максимовичу (да Бог с ним) за необдуманную подпись в приказе. Весьма уважительные причины, кстати, бонусом к которым прилагалась еще одна – моя нежданная симпатия к этой долговязой и отчасти нелепой 19-ти летней модели.
Однако за последние четыре дня мы с Аглаей в собственном кабинетике не встречались ни разу. И я знала этому причину. Вот насчет ее «уважительности» были сомнения.
- Это несносно пленительно, Мария Теодоровна! Моя мамуля у себя в Сургуте тоже готовит драники, но по другому рецепту.
- Кушай, деточка, кушай. Тебе столько крахмала надо смолоть, чтобы приятно округлиться по всей длине тела. Ведро.
- Ммм. Кушаю! Радослав, а ты почему не спешишь? Мы ведь с тобой не опоздаем на экскурсионный автобус?
- Нет. Никога.
Да, мы с Аглаей Ветерковой не виделись в своем маленьком заводском кабинете. Потому что она пропадала в нашем с бабушкой доме! Если не полкала с «дорогим гостем из Болгарии» по городу и окрестностям. Хотя сегодня они уезжают на целые сутки с экскурсионной группой в Тобольск... Комариный антихрист! Я эту жизнь мало уже понимаю. Особенно в проявлениях человеческих мотиваций. И единственное веселящее постоянство в последние дни – чувство вины Радослава. Он теперь глядит на меня исподтишка и с явным чувством вины.