— Что это за хуйня? — Зик шепчет.
— Тебе полагается вести себя тихо, — отвечаю я, украдкой бросая на него взгляд.
Ладони скользкие от пота, я рассматриваю его высокие скулы, твердый подбородок, покрытый щетиной, и растрепанные черные волосы. У него блестящее кольцо в носу над пухлыми губами, которые изогнуты в саркастической улыбке. Еще одно - в брови, под безупречными зелеными глазами. Они скользят по мне, холодные и злые.
— Серьезно? Любишь медитативную чушь?
— Что-то вроде этого. — Я смотрю на его рваные джинсы в обтяжку, черную футболку и фланелевую рубашку, все выглядит помятым и грязным. — Ты никогда раньше не ходил на групповую терапию?
— Неа. — Говорит он и раскачивается на своем сиденье, как непослушный ребенок. — Я, блядь, не чокнутый.
— Конечно, — огрызаюсь я, закатывая глаза. — Как скажешь.
Мудак. Игнорируя его, я снова сосредотачиваюсь на Люке и слушаю, как остальные делятся отзывами о домашнем задании. Он работает по кругу, приглашая каждого пациента поделиться. Я еще крепче сжимаю дневник в руках, паника подступает к горлу. Когда подходит моя очередь, я бормочу какую-то чушь, которую, я знаю, он хочет услышать, чем заслуживаю довольную улыбку.
— А как насчет тебя?
Все внимание переключается на Зика, сидящего рядом со мной, скрестив руки и широко расставив ноги.
— Да? А что я?
Люк натягивает заботливую улыбку, несмотря на грубое отношение этого идиота.
— Не хотел бы ты представиться группе, поскольку ты новенький? Расскажи нам немного о том, почему ты здесь.
— Я пас.
— Невоспитанный мальчишка, — фыркает Сэнди с другого конца комнаты.
Зик выпрямляется на своем месте, на лице неприкрытая агрессия.
— У тебя проблемы, сучка?
Люк спокойно поднимает руки.
— Вау! Зик, пожалуйста. Следи за своими выражениями.
— Отвали, чувак. Я буду говорить то, что мне, черт возьми, заблагорассудится.
Ошеломленная тишина заполняет комнату, пока мы все смотрим шоу. Садясь и тщательно подбирая слова, Люк вздыхает.
— Это групповая терапия. Ты здесь для своего же блага, Зик. Помни это. Главное - делиться и быть открытым. Возможно, тебе сегодня стоит просто послушать и расслабиться.
Быстро приступая к выполнению задания, чтобы предотвратить дальнейшие ссоры, Люк начинает раздавать раздаточные материалы по кругу. Он меняет тему, чтобы отвлечь всех от нежелательной, негативной энергии в группе.
— Гребаный придурок, — фыркает Зик.
Я отодвигаю свой стул чуть подальше от бомбы, готовой взорваться рядом со мной, надеясь, что Сэнди не заметит и не разозлится из-за того, что я нарушила строй. У меня покалывает кожу головы, когда я понимаю, что кто-то пристально смотрит на меня, и я замечаю, что мой сварливый сосед изучает мое тело.
— Сколько тебе лет? — спрашивает он меня.
Разглаживая забрызганные краской штаны и рубашку для йоги, я борюсь со своим раздражением.
— Двадцать три.
— Почему все остальные вдвое старше нас и наполовину мертвы?
Зик смотрит на меня так пристально, что мне кажется, будто моя кожа горит. Его нога беспорядочно дергается, не в силах оставаться неподвижной. Он настолько взбудоражен, что я чувствую, как растет мое собственное беспокойство, пока я ищу простой ответ.
— Не многие молодые люди переживают потерю. — Я пожимаю плечами.
— Ну, не согласен.
Вздыхая, я тереблю серебряные кольца на пальцах.
— Не так уж много молодых людей теряют самообладание и не могут двигаться дальше, когда теряют кого-то. Они просто смиряются с этим. А мы нет - раз мы здесь. — Я скольжу по нему взглядом, чтобы увидеть, принимает ли он это объяснение.
Ничего.
Ни слова.