— Это воссоединение семьи или шанс заставить меня почувствовать себя еще хуже? — Я спрашиваю его.
— Тебя пригласила твоя мать. Не я, — язвит он.
— Понятно. Возможно, мы злоупотребили вашим гостеприимством. Мне следовало догадаться, что не стоит утруждать себя приходом. Мы уходим.
Мама с грохотом ставит поднос на стол, демонстрируя редкую твердость характера.
— Ты не сделаешь этого. Я уже потеряла одного сына, но не потеряю другого. Садись.
Она выдвигает стул и строго указывает на него.
— Джайлс, садись.
Единственный человек, способный контролировать моего отца, - это мама. Он резко кивает, садится и наливает себе чашку чая. Мы все сидим и готовим напитки, как цивилизованная семья, не прикасаясь к еде.
— Итак, Хэлли. Расскажи нам о себе. — Мама улыбается.
— Ну, что ж. Я изучаю искусство и выросла в Лондоне.
Папа смеется.
— Твои родители разрешили тебе изучать искусство?
Я борюсь с желанием прижать ладонь к лицу и кладу ладонь на ногу Хэлли под столом, чтобы успокоить ее. Но моя девочка чертовски крепкая, поэтому она поднимает подбородок и смотрит моему отцу прямо в лицо.
— Они оба мертвы, сэр. Так что я не думаю, что они будут сильно возражать. Но если бы они были живы, я не сомневаюсь, что они бы чертовски гордились мной за то, что я стремлюсь к своей мечте, несмотря на невежественное мнение других.
Отец давится глотком чая, и мама вынуждена ударить его по спине, пока я ухмыляюсь Хэлли, борясь с желанием дать ей пять за этот эпический нокаут. Оставшуюся часть неловкого допроса она терпит вместе с изяществом, папа хранит молчание и смотрит на нее с глубокой ненавистью.
— Как дела в университете, Иезекииль?
Чайная чашка с грохотом падает обратно на блюдце, я смотрю в мамины полные надежды глаза.
— Все идет просто отлично, спасибо.
— Это превосходно. Последний год, ты уже почти закончил.
Хэлли сжимает мое бедро под столом, и я проглатываю ненависть к себе, заставляя себя мучительно улыбнуться, просто чтобы сделать ее счастливой.
— Да, уже почти закончил, — вру я.
— Хорошо. Тебе давно пора вернуть нам долг, — добавляет папа.
Чертов кусок дерьма. Мое терпение на исходе, и я отодвигаю стул, представляя, как разбиваю уродливый чайник о его самозваную лысую голову. Вместо этого Хэлли хватает меня за руку и ведет к двери, ободряюще улыбаясь моей матери.
— Давай подышим свежим воздухом, ладно? Скоро вернемся, — бормочет она.
Оказавшись на улице, я спускаюсь по дороге и направляюсь в центр деревни, мне нужно убраться как можно дальше от этого проклятого дома. Нет никаких сомнений в том, откуда в моем глупом мозгу появились деструктивные наклонности, раз я вырос в этом кусочке ада.
— Твой отец - гребаный придурок. — Хэлли мило улыбается.
Я качаю головой, беря ее за руку.
— Ты все правильно подметила.
Мы направляемся в ближайший отель, где у нас забронирован номер на ночь, ни один из нас не хочет оставаться с моими родителями. Я уже с ужасом предвкушаю ужин, представляя следующую череду назойливых расспросов о моей жизни и выборе. Если бы только они знали правду о том, как низко я пал, на этот раз от меня бы отреклись по-настоящему.
Глава тридцать Пятая
Хэлли
На следующее утро я просыпаюсь от звука того, как Зик энергично отжимается на ковре. Он ворочался всю ночь, не в силах усидеть спокойно ни минуты. Мы пережили худший ужин в истории, придерживаясь безопасных тем или неловкого молчания. Я была рада пожелать его родителям спокойной ночи и вернуться в безопасный пузырь нашей комнаты.