Сегодняшний телефонный звонок Перл выбил меня из колеи, и меньше всего ее недвусмысленное предупреждение никогда больше не показываться на глаза и не рисковать последствиями.
Твоя подружка - дура, и ты все еще у меня в долгу, парень.
Еще раз появишься в поисках дозы, я прикончу тебя.
Сначала я был зол, теперь я в гребаной ярости. Все внутри меня кричит о том, чтобы наброситься, показать Хэлли, что именно она получит за очередное вмешательство. Она понятия не имеет, с чем имеет дело, насколько Перл контролирует меня. Я увяз по уши, больше, чем она может себе представить. Пойти туда было большой ошибкой.
Я заставляю себя быть спокойной, вхожу в спальню, не срывая дверь с петель, как мне хотелось бы. Она там, ждет меня.
— Ты дома. — Хэлли улыбается, но видно, что она нервничает.
— Как ты могла, а?
Хэлли смотрит на свои руки, видно, что она нервничает.
— Откуда ты знаешь?
— Она позвонила мне, чтобы лично передать предупреждение.
— О. Понятно.
— Разве это не часть твоего гениального плана? — Я шиплю на нее.
Ее лицо каменеет, когда она встает, уперев руки в бедра.
— Я пытаюсь защитить тебя, это было единственное, что я могла придумать, чтобы сделать.
— От кого? Ты все только ухудшила!
— От тебя самого, Зик!
Я не знаю, кричать ли мне на нее, взорваться или просто уйти, не сказав больше ни слова. Мой мозг мчится со скоростью миллион миль в час, уже обдумывая альтернативы, где я могу набрать то, что мне нужно, и не утонуть в запутанных долгах за наркотики.
— Ты действительно думаешь, что настроив Перл против меня, я остановлюсь? — Я качаю головой, тихо смеясь. — Ты такая чертовски наивная, это смешно. Если я захочу сорваться, я это сделаю.
Хэлли садится на край кровати, заламывая руки.
— Я не могу так продолжать. Жить в страхе каждый день, не зная, что снова выведет тебя из себя. Это утомительно.
— Никто не просил тебя, — огрызаюсь я.
Она бросает на меня пристальный взгляд.
— Ты ведешь себя как ребенок. Бросаешь мне в лицо мои чувства, просто чтобы заработать несколько мелких очков. Повзрослей уже, черт возьми.
Яростно приближаясь сзади, я толкаю Хэлли на кровать и накрываю ее своим телом. Она тяжело дышит, глаза расширены от страха, пока я проявляю свое господство. Потребность наказать ее поглощает меня. Я хочу причинить ей боль, отпугнуть ее и уничтожить эти гребаные чувства, которые все усложняют.
— Ты не имела права вмешиваться, — заявляю я.
— У меня есть все чертовы права.
— Тебе следует научиться не совать нос не в свое дело, пока кто-нибудь не пострадал. Это не игра, Хэлли.
— Мне уже причинили боль, ты, тупой ублюдок. Ты делаешь мне больно каждый чертов день, а я все равно остаюсь рядом, несмотря ни на что! — кричит она.
Тот факт, что она права, только усиливает мою ярость. Я хватаю ее за горло и прижимаю к себе, наслаждаясь адреналином, бегущим по моим венам. Ее великолепные губы прямо здесь, чтобы их можно было взять, такие чертовски мягкие напротив моих, когда я просовываю свой язык ей в рот. Хэлли не может не ответить, ее тело предает ее, когда мы целуемся, как дикари.
— Если причинить мне боль это то, что тебе нужно, — она прерывает поцелуй, чтобы сказать, — тогда, черт возьми, делай мне больно, сколько хочешь. Делай все, что в твоих силах, потому что я люблю тебя, Иезекииль Роудс. Я люблю тебя и никуда не уйду.
Я хватаю ее рубашку и стаскиваю ее через голову, обнажая под ней грудь. Ее слова эхом отдаются в голове, когда я беру в рот ее соски, посасывая твердые бусинки, пока она не начинает мурлыкать. Я прикусываю, оставляя темно-фиолетовые следы на ее холмиках, наслаждаясь тем, как легко она соглашается на все ради меня.