— Всего десять долларов, милая.
— Вот, — я протягиваю банкноту и несколько монет. — Сдачу оставьте себе.
Смотрю туда, где Зик остановился на тротуаре, его телефон прижат к уху, а рот приоткрыт. У меня нет времени спросить, что случилось, или подойти к нему, прежде чем раздается оглушительный визг шин.
События разворачиваются как в замедленной съемке, ужасный момент тянется бесконечно. Крики и паника наполняют меня, когда фургон летит на меня со смертельным намерением, прыгая по тротуарам, как сумасшедший.
— ХЭЛЛИ!
При столкновении мое тело пронзает боль, и я лечу по воздуху. Здания и пешеходы вокруг меня сливаются в бессмысленный образ. От удара в бок у меня все болит, и когда мое тело ударяется о бетон, мной овладевает агония.
— ХЭЛЛИ! ХЭЛЛИ!
Что-то хрустит, и я ударяюсь головой о землю, кровь застилает мое быстро темнеющее зрение. Я смутно осознаю, что фургон отъезжает. Внезапно вокруг оказываются люди, и все, что я чувствую, - это вкус крови, стекающей по моему горлу и окрашивающей язык. Раздаются крики о помощи, кто-то требует "скорую". Это похоже на поле битвы, но я не могу сдвинуться ни на дюйм или ответить.
— Шевелись! Она моя невеста. Убирайся с дороги, мать твою!
Дрожащее лицо с зелеными глазами смотрит на меня сверху вниз. Точки не соединяются, я не знаю, почему это темноволосое пятно сходит с ума от беспокойства. Что случилось? Почему все так сильно болит? Посмотрев на свое тело, я замечаю, что из моей руки торчит кость.
— Зи-Зик... — Мне удается выдавить из себя.
— Я здесь, детка.
Собрав все оставшиеся силы, я тянусь к нему, чтобы он сжал мою руку, и вижу окровавленные пальцы и запачканное кольцо с бриллиантом. Мир быстро исчезает, мой разум не в состоянии справиться со всей этой болью.
— Останься со мной, детка. Пожалуйста, не бросай меня. — Раздается сдавленный всхлип, который звучит совершенно нечеловечески, он такой обезумевший. — Я, блядь, не могу жить без тебя. Пожалуйста, Хэлли. О Боже...
Воют сирены, и мир, наконец, исчезает, оставляя меня ни с чем, кроме темноты.
Глава тридцать девятая
Зик
Бип. БИП. БИП.
Жидкости стекают по трубкам, питая осколок моей души, который спит рядом со мной. Кардиомонитор - постоянное напоминание о том, что она жива, здесь, со мной, несмотря ни на что. Ее сердце, черт возьми, все еще бьется для меня, даже после всего. Всей боль, которую я причинил.
Бип. Бип. Бип.
Я глажу ее голую бледную руку, опутанную бесконечными трубками и аппаратами. Другая рука в тяжелой гипсовой повязке, после только что перенесенной обширной операции по восстановлению раздробленной кости. Я не могу перестать прикасаться к ней, ни на секунду. Если я это сделаю, она исчезнет. Исчезнет из виду. Я убежден в этом.
Пока я смотрю на Хэлли, накачанную успокоительными и находящуюся без сознания на узкой больничной койке, слова доктора крутятся у меня в голове. Бесконечный саундтрек, подтверждающий мою вину.
Вы знали, что ваша невеста беременна?
Мы будем держать ее под наблюдением, чтобы сотрясение мозга прошло.
Ты станешь отцом, молодой человек.
Я должен был знать. Не то, что она была беременна моим ребенком, а то, что я в конечном итоге убью ее. Это то, что я делаю; причиняю боль людям, которых люблю. Я почти чувствую присутствие Форда в комнате, его самодовольный смех толкает меня через край. Ты снова это сделал, Зик. Молодец. Если бы я был сильнее, то оттолкнул бы ее, а не влюбился, черт возьми, и она бы не оказалась в этой чертовой постели.