По крайней мере, я знала, во что ввязываюсь, возвращаясь в Харт. Я задумалась, зачем вообще вернулась. Уют, совершенство и близость я и тут не найду. Я тряхнула головой. Как бы мне ни хотелось чувствовать себя частью чего-то, в Харте этого нет.
В финансовом отношении я бы хотела остаться на несколько месяцев в Чикаго, пока искала работу. Меня уволили не по статье или за плохую работу, компанию продали и нас сократили. Я знала, что вскоре кто-то ответит на моё резюме. Но куда бы я хотела отправиться?
В Харте я оставаться не могу, но, возможно, приехала я сюда по какой-то причине, желая отвлечься от стремительного темпа, в котором жила последние пять лет. Я вздохнула, у меня начинался кризис среднего возраста, хотя я слишком молода для него. Мне очень нужна пара рюмок текилы. Просто необходимо перестать анализировать решения и передохнуть. В ближайшие недели мне хватит времени для самобичевания и сожалений, но сейчас ни время и ни место.
Я тяжёлой поступью медленно шла к входу в бар. А у двери замешкалась, этого ли я хочу? Напиться средь бела дня? И снова я анализирую. У меня нет работы, и я ни за что не отвечаю, какая разница, что я делаю?
Войдя в бар, я ощутила непреодолимое чувство ностальгии. Как часто я приходила сюда субботними вечерами с большим чёрным крестом на руке, ясно говорящим, что мне ещё нет двадцати одного, хотя все в городе точно знали возраст, лицо и день рождения каждого. Оттирать крестик в ванной было бесполезно, все бармены знали, как меня зовут, но это не мешало мне попробовать, по крайней мере, дюжину раз.
Я мысленно вернулась к караоке, похмельям по утрам и безумному двадцать первому дню рождения, который привёл к такому количеству бесплатной выпивки, что я провела следующие шесть часов в обнимку с белым другом.
Я огляделась, с тоской ожидая увидеть знакомые лица, но их не было. Здесь никого не было вообще, что немного необычно, уже два часа дня. Я села на стул у бара, решив, что подожду, пока кто-нибудь выйдет.
Стук высоких каблуков по бетонному полу разорвал тишину, эхом отдаваясь из задней комнаты. Наконец, источник звука возник за стойкой бара, и я почувствовала, как кровь стынет в жилах. Я не видела её машины, но женщина в тёмных очках стояла прямо передо мной, и нас разделяла лишь полированная деревянная барная стойка.
Она подалась вперёд, положив руки на стойку бара.
— И как долго это продолжается?
— Я вас знаю? — Возможно ли, что когда-то, в школе, я знала эту женщину? Может, она как-то изменилась, и я не узнала её. А может, она на несколько лет моложе меня.
— Ты и тот делец из дома Миллеров. Как долго вы вместе? — спросила она.
Я вдруг вспомнила разговор на заправке.
— Если вы здесь из-за наследства, могу сказать, что он с радостью передаст его вам.
— Ты меня подкупаешь? — Она отстранилась и вздёрнула подбородок, смеясь. Поразительный звук, лишённый всякого веселья.
— Не понимаю, что здесь происходит, но если в вашей что-то семье происходит, меня не вмешивайте. — Я встала, и табуретка заскрипела, скользя по полу.
Женщин схватила меня за руку, прежде чем я ушла.
— Не так быстро.
Я вырвала руку.
— Не трогай меня. — Я подошла к двери, бормоча себе под нос: — Больная. — Я услышала позади себя какой-то шум, но не обернулась. Внезапно женщина оказалась перед дверью, загораживая выход. — Отойди, — приказала я. — Не знаю, какого хрена происходит, и когда ты в последний раз принимала лекарства, но оставь меня в покое.
— Ты пытаешься защитить его, это естественно. Ты же считаешь, что он тебя любит, так все говорят, — сказала она.
— Чего? Ты бредишь! — Я рассмеялся. — Если ты ревнивая бывшая подружка или что-то в этом роде, не о чем беспокоиться.
В этом и дело. Должно быть, она следила за Бью у его дома, когда я уходила ночью. Она, вероятно, проследила за его машиной до моего дома, выяснила, кто я, а затем приехала за мной сюда. Как только доберусь до машины, поеду прямо в полицейский участок. Эта женщина неуравновешенная, и кто-то из правоохранительных органов должен её навестить.
— Я не встречаюсь с такими, как он, — сказала она. — И ясно, что ты ему дорога, иначе у тебя были бы следы укусов повсюду.
Теперь я ещё больше сбита с толку, но не хотела объяснений.
— Леди, отойдите.
— Или он предпочитает пить из места интимнее? — спросила она.
— Ты не в своём уме, а теперь отойди с дороги, или я закричу.
— Давай, здесь только ты и я, милая. — Она хрустнула костяшками пальцев и повела плечами, словно расслаблялась перед боем. Я отступила. Эта женщина совсем сбрендившая. О чём, чёрт возьми, она говорит? О каких укусах речь и почему она думала, что у меня были какие-то отношения с мужчиной, которого я видела только один раз?