— Милли.
Он встал, и помог мне подняться.
— Ты в порядке, Милли?
— Задета лишь моя гордость, — ответила я.
— Не переживай, я никому не расскажу.
— Спасибо, — сказала я, — но уверена, что следы грязи, ведущие в комнату, выдадут с потрохами.
Я посмотрела туда, где застряла. Туфля так и лежала в грязи. Считая это безнадёжным делом, я сняла вторую и на мгновение задумалась, не засунуть ли и её в грязь. От одной туфли проку мало.
— Мой дом прямо там. — Бью указал в сторону. — Можешь зайти и привести себя в порядок. Думаю, и одежду тебе найти сможем. Ну, вся она принадлежала девяностолетней женщине, Поэтому я не уверен в каком стиле наряды.
— Ты живёшь в доме Миллеров? — спросила я. — Почему я тебя раньше не встречала?
— Я приезжал только летом, — ответил я.
Я нахмурилась. Как возможно, что этот мужчина был так близко, но мы ни разу не встретились? Харт не такой уж большой городок.
— А ты внучка Сюзан? — спросил он.
Я вздрогнула, услышав имя бабушки.
— Да. Ты знаешь мою бабушку?
— Тётя Эстер постоянно про неё говорила, — ответил он. Вероятно, твоя бабушка и моя тётка в молодости отлично веселились.
Да, бабушка была близка с Эстер. На самом деле, когда она позвонила, сообщить о смерти подруги, едва ли не плакала. Впервые за всё время, что я знаю эту женщину, она готова была расплакаться.
— Можно я хотя бы тебя до дома провожу, раз не хочешь принять моё предложение? — спросил Бью
Я обдумала его слова. Он очень хорош собой и пробуждает желание принять парочку плохих решений. Кроме того, бабушка закатила бы глаза, узнай, что я всю ночь гуляла с мужчиной. А на то, что я испачкаю пол — прицыкнет языком. Я лучше приму предложение Бью и вернусь домой чистой, чтобы не иметь дело с гневом по чистоплотности бабушки.
— Давай, пойдём к тебе.
Я закинула туфлю на плечо и пошла босиком по грязи. Вероятно, недавно прошедший дождь развёл её, но я была так сосредоточена на цели, что даже не подумала, прежде чем сюда соваться.
Я посмотрела на красивого мужчину, который только что потерял члена семьи. Навещал ли он раньше свою покойную тётку?
— Ты часто сюда приходишь? — спросил Бью, обернувшись на меня через плечо.
Я мешкала. Мне не нравилось приходить днём, когда здесь много скорбящих. Это навевало грусть. Но ночью на кладбище тихо и спокойно. Однажды я сказала своему бывшему, что люблю навещать могилы родителей по ночам. Он засмеялся и назвал меня больной. Я нахмурилась. Стоило тогда обратить на это внимание и понять, что он не так заинтересован в отношениях, как я. Лживый ублюдок.
Я думала, как объяснить, почему оказалась здесь, и не хотела, чтобы снова осудили. Но потом поняла — мне нечего доказывать этому незнакомцу. Я не пыталась начать отношения.
— Мне больше нравится здесь по ночам.
— И мне, — сказал он. — Ночью здесь спокойно. Никаких псевдо скорбящих.
— Ты первый человек, который это понял, — сказал я. — Когда мои родители умерли, я пришла сюда, проходя фазу гнева на мир, и кричала на надгробия. То, как на меня смотрели…
— Могу представить, — проговорил он. — Но ведь становится легче, правда?
— То есть? — спросила я.
— Справляться со смертью.
— Наверное. — Я больше не злилась на родителей. Они же не виноваты, что не разглядели другую машину под проливным дождём. Иногда жизнь просто подкидывает тебе дерьма.
— А я остался один, — сказал Бью. — И приехал найти какого-то родственника, кому могу отдать дом.
— Не хочешь здесь оставаться? — спросила я. — Можешь просто продать дом.
— Знаю, но он многое значит для других.
— Для мёртвых других, — добавила я.
Он рассмеялся.
— Вообще не представляю, почему всё это тебе рассказываю.
Я пожала плечами.
— Может ночное кладбище приводит человека к честности.
— Или к сумасшествию, — возразил он.
— Ну, или к нему. — Я обратила внимание на то, что флиртую. Не нарочно, но Бью заметил, учитывая, что он споткнулся. Я не должна флиртовать с незнакомцем, которого встретила на кладбище — он чудак, повёрнутый на мёртвых людях, а я добровольно иду в его дом одна. Знаю, что мне следовало бы развернуться и уйти, но не могла заставить работать инстинкт самосохранения. В конце концов, это же Харт. Сонный маленький городок, который каждое воскресное утро замирал, потому что все ходили в одну из двенадцати церквей. Двенадцать. Для крошечного городка. И каждая забита до отказа.
Бью остановился и обернулся, окинув меня взглядом с головы до ног. Он точно уловил то, что я флиртую с ним. Расправив плечи, я продолжила идти, поравнявшись с ним.