Проснулся Пилот от того, что на него смотрели, и от этих взглядов, прямых и вроде бы беззлобных, но одновременно угрожающих, ему стало совсем не по себе. Он не удивился бы, окажись, что они ему всего лишь приснились, но нет, в момент перехода от сна к бодрствованию он ощутил их сильнее; когда же Пилот открыл глаза, обнаружилось, что вокруг тесным кольцом сидят Простые и рассматривают его почти в упор.
— Вы чего? — пробормотал он, спрыгивая на тротуар.
— Сеть! — приказал кто-то издали, и Пилота накрыло сетью.
— Вы чего? Эй, пустите! — забрыкался он, но этим только ухудшил свое положение: проволочные клетки сети лишь плотнее охватили его тело.
Затем появился мешок — непрозрачный, носящий следы какого-то сильного и непонятного запаха, от которого кружилась голова. Пилот уже был готов задохнуться, во всяком случае — потерять сознание, когда ткань сняли и он очутился под нестерпимо яркими лучами огромной лампы. Свет ее был настолько ярок, что невозможно было различить скрытые за ним фигуры и лица.
— Где я? — испуганно задал он вопрос, как только Простые расступились.
— Здесь вопросы задаем мы! — ответили из-за световой завесы.
— Да, а… — начал было он, но умолк. До него снова донесся зов Скейлси, ни к кому конкретно не обращенный и почти утративший нотки надежды.
— Что ты здесь делал?
— Здесь?
— Не притворяйся идиотом. Что ты вынюхивал вокруг Управления?
— Я?! Я… я не знал… я впервые слышу про Управление… то есть… я заблудился. — Пилот не знал, что и думать. Если Скейлси арестована — а такая мысль в голову ему пришла только сейчас, — его положение оказывалось более чем сомнительным.
— Кто ты?
— Я — Пилот… Ой… Я — Серая Плешь из семьи Одинаковой, — он дернулся всем телом.
— Уже лучше. Так что ты тут делаешь, Серая Плешь?
— Меня так никто не называет… Меня называют Пилотом.
— Постой-постой, — донесся из-за лампы уже другой голос, — а уж не тот ли ты Пилот, что помогал инопланетянке добраться до станции Нэигвас?
— Меня заставили силой, — похолодел изнутри Пилот.
— Это он. Я так и знал, — подтвердил кто-то невидимый другому, тоже невидимому, и эта простая фраза показалась Пилоту приговором.
— Ты знаешь, чем ты рисковал? С тем же успехом ты мог доставить к врагу врага. Ты ведь не мог знать истинных намерений Рипли!
— С ней был Священник, значит… Да нет, я просто испугался… Меня заставили, — страх Пилота рос и рос, грозя превратиться в панику.
— Когда безопасность Планеты была поставлена под угрозу — а по-иному ту ситуацию оценить было нельзя, ведь никто не может заглянуть в душу Чужому, — ты поступил как трус. Или как предатель, — продолжал звучать обвинительный голос. — Трусость в такой ситуации была равносильна предательству.
— Что ты от него хочешь? — совсем тихо спросил другой голос. — Не понимаю…
— Скоро поймешь, — быстро шепнул в ответ первый и продолжил еще громче: — И тем более подозрительно, что после этого у тебя с инопланетянкой был еще один разговор. Да, она помогла предотвратить войну — но кто сказал, что это не было сделано для того, чтобы обмануть и их, и нас, чтобы ее сородичи могли поработить нас? Что если примирение с Нэигвас требовалось ей только для того, чтобы избавиться от конкурента? Так о чем ты с ней говорил?
— Я?! — Пилот затряс головой. — Ни о чем… То есть — о личном. Я говорил с ней о ребенке: девочка взрослеет, и на моих глазах она уже чуть не стала добычей какого-то уличного хулигана. Скейлси удивительно наивна.
— Или хитра.
— Да нет! — сбиваясь и запинаясь, возразил Пилот. — Она же вся так и светится насквозь… У вас же должны работать женщины — пусть они сами посмотрят… В ней нет никакой игры, никакого зла. Это взрослый ребенок.
— Мы проверяли — но можно ли быть уверенным в существе, появившемся на свет на другой планете?
— Разве Скейлси родилась не здесь?
— Ее доставили сюда в первые же дни после рождения — но ее большая мать прожила всю свою жизнь у Чужих. О второй матери и говорить нечего.
— Все равно, — с неожиданным упрямством возразил Пилот. — Я верю Скейлси. Верю! Я видел ее.
— Ты ее любишь?
— А что, если так? — совсем уже осмелел он.
— А то, — голос за лампой стал вкрадчивым, металлические нотки покинули его. — Чтобы разобраться в том, что этот «ребенок» из себя представляет, нам нужно постоянно держать ее под наблюдением… Что тебе сказала Рипли, когда ты пришел свататься к девочке?
— Что Скейлси должна решать сама.
— Прекрасно, — заурчало из-за лампы. — А кто может знать женщину лучше, чем ее муж? Даже если ее свет — маска, то перед кем, как не перед мужем, она согласится ее снять? А ты — разве не захочешь ты избавиться от вечного обвинения в измене, пусть и не предъявленного судом?
— Не понимаю.
— Мы отдадим тебе девочку, если ты обязуешься сам следить за ней и предупреждать нас о любом факте, который покажется тебе подозрительным. Мы обязаны перестраховаться, когда речь идет о Чужих, — а так делать это будет намного проще. Считай, что мы оказываем тебе особое доверие…
— Так она не арестована?
— У нас нет доказательств ее вины, так же, как и доказательств невиновности. Только необходимость перестраховаться и не подставить под удар невинных жителей Города заставляет нас идти на крайние меры. Сегодня Рипли улетела к своим. Скейлси осталась одна — и это значит, что в случае чего она теперь быстрее раскроется из-за своей неопытности — если она все-таки виновата.
— Она невиновна ни в чем!
— Тебе сказано — нельзя до конца верить Чужим! Так что ты скажешь на наше предложение?
— На предложение? — тупо спросил Пилот.
— Да. Хочешь ли ты, чтобы мы отпустили Скейлси под твою ответственность и под твое наблюдение? Считай, что этим мы оказываем доверие вам обоим, — и только от вас зависит, сумеете ли вы его оправдать.
— Да! — воскликнул Пилот, окончательно выталкивая из души все страхи.
Он был уверен, что понимает сейчас работников Управления: он и сам бы не стал доверять Чужим, если бы не увидел Скейлси и идущий от нее свет. А если его и впрямь провели — так неужели он не перечеркнет свои чувства ради безопасности своих соплеменников?
— Хорошо. Проводите его к девочке!
Через несколько секунд лампа погасла и в комнате остались двое сотрудников, в одном из которых можно было узнать Жмота.
— А ты уверен, что мы поступаем правильно, отпуская ее?
— Разумеется, — ответил второй. — Ведь нам по сути не за что держать ее взаперти — а любое нарушение закона может однажды получить огласку. Тем более, что дело все равно сделано — Рипли улетела. Откуда она узнает, что мы выпустили Скейлси? Я могу пожертвовать своим хвостом, если это не лучший выход. Кроме того, за этой парочкой молодоженов будет установлена слежка…
16
Рипли и подумать не могла, что ее просьба будет выполнена так быстро. Не успела она прийти в себя после последнего разговора, как секретарь вновь возник возле ее стола и шепотом предложил проследовать за ним.
Помещение, куда он ее привел, больше всего было похоже на спальню — там находилась даже двуспальная кровать.
— У вас есть полчаса на отдых и все прочее, — сообщил он. — Дверь в ванну — слева. Платье, которое вы найдете в шкафу, приблизительно вашего размера, в случае чего — не беспокойтесь: оно достаточно свободного покроя и недостатков заметно не будет. Если понадобится еще что-то — вот кнопка, я сразу приду. Отдыхайте!
И он удалился, оставив Рипли одну.
Одну ли? Ощущение, что за ней кто-то наблюдает, становилось все сильнее. Кто-то… или что-то?
Рипли подошла к шкафу и достала платье из светло-зеленой ткани. Странно, но ей вдруг показалось, что его уже кто-то надевал, хотя ни одна деталь не говорила об этом и выглажено оно было по-фабричному (разумеется, Рипли не могла и догадываться о существовании незадачливой манекенщицы-секретарши Арабеллы).