— Я прилетел, — бесцветно произнес Алан, снова начав оглядываться.
— Пошли. Я рада тебя видеть, — уже без энтузиазма проговорила девушка.
— Я тоже, — глухим голосом отозвался он, заставляя ее остановиться.
— Алан, что с тобой? Тебе плохо?
— Со мной все нормально, — проговорил он без всякой интонации.
— Пошли, — Синтия поежилась.
Уж не об этом ли говорил ее сон? Сперва находящийся рядом Эдвард начинает казаться чужим, теперь Алан, возникший после такой долгой разлуки, говорит с ней словно из-за стены и лицо у него каменное, и голос — как у машины…
— Синтия, стой… — его лицо вдруг прорезали морщины, которых Синтия не помнила, — да их, похоже, раньше просто не было. — Я должен… я должен…
Его лицо задергалось, изображая неумелую пародию на внутреннюю борьбу, затем начали стекленеть глаза.
— Алан! — воскликнула Синтия. — Эй, кто-нибудь! Ему плохо!
— Я должен… должен… — Алан зашатался, глаза его покраснели.
— Боже, хоть кто-нибудь! Скорее! — Синтия подхватила Алана, и он повис на ней, продолжая строить гримасы.
— Отпусти его и отойди, — услышала она вдруг жесткий голос Эдварда. Он стоял на пороге с пистолетом в руке. — Быстро!
— Нет! — Синтия и сама зашаталась вместе с Аланом. — Помоги ему! Я приказываю!
— Синтия, брось его и отойди! — в голосе Эдварда сквозила тревога.
— Нет! — девушка стиснула зубы.
Руки Алана сжимались на ней все крепче, он стал меньше шататься, но зато девушка теперь ощущала боль.
— Отойди! Дура!!! — не выдержал Варковски.
Он уже и не пробовал скрыть своего волнения.
— Что случилось?! — крик напугал Синтию настолько, что она была уже готова подчиниться его требованию, но, к своему изумлению, девушка поняла вдруг, что ей не вырваться. Она забилась, затрепыхалась — но руки Алана продолжали сжиматься все сильнее и сильнее.
Выругавшись, Варковски бросился к ней на помощь — и не успел.
Руки Алана неожиданно разжались и закрыли дергающееся лицо. Он снова зашатался, упал на колени, дернулся в сильной короткой судороге и замер.
— Отойди! — Эдвард оттолкнул девушку и наклонился над неподвижным телом.
Синтию трясло.
Не выпуская пистолета, Варковски второй рукой перевернул Алана на спину. Оскаленные зубы и вытаращенные глаза Мейера, казалось, застыли.
— Что с ним? — дрожащим голосом выдавила Синтия.
— Он мертв, — Варковски выпрямился, вздохнул с облегчением, провел рукой по лбу и повернулся к девушке. — Ты родилась под счастливой звездой! Чудо, что ты осталась жива…
— Но что… — Синтия закусила губу.
Вытаращенные глаза Алана глядели на нее в упор и быстро мутнели.
— Он смог поломать установку… Наверное, он действительно любил тебя…
— Что это значит, Эдвард? — цепенея от страха, прошептала Синтия.
— Ничего… Зомби.
— Зомби?! — вскрикнула она. — Нет! Что ты говоришь? Он был жив, а сейчас… мертв.
— Зомби — это особый способ гипноза. Человеку задается программа, — Варковски покачал головой. — Вот только не ясно: то ли он действительно не забыл свое чувство, то ли сыграло роль нарушение в запоминании… Или и то, и другое сразу. Ладно, пошли. Тебе не следует смотреть на это. Советую тебе тут же принять успокоительное.
Эдвард обнял девушку за дрожащие плечи и повел к дому…
29
— Неужели тебе не все равно, от кого именно вы получите оружие? — Рипли так разнервничалась, что ходила вокруг Медного, как зверь ходит по своей клетке.
— А вот и не все равно. Если оружие можно получить от правительства, официально, неужели я не предпочту этот вариант? Я не знаю, что у тебя за взаимоотношения с этими людьми, но мне сказали, что ты в прошлом работала на них… Впрочем, это твое дело, но я не заинтересован, чтобы груз вдруг задержали — ваш Правитель предупредил меня о такой возможности.
— Так… — протянула Рипли.
Выходило, противники учли все и оставалось только восхищаться той ловкостью, с которой они успели договориться за столь короткий срок: Медный провел с «составителями словаря» не больше сорока пяти минут, и автоматический переводчик прекрасно работал.
— Да, они могут сделать это, — согласилась Рипли. — Но они могут и передумать. Эти люди не рассказывали о том, чем они занимаются?
— Это вошло в наш договор: я не желаю интересоваться их делами… Да и тебе не советую, ведь нашему Правителю не понравится, если окажется, что ты мешала осуществлению его планов.
— Нет, ты выслушаешь меня! — жестко посмотрела на него Рипли. — Может быть, тебе известно, что Земля находится сейчас в состоянии войны с инопланетными агрессорами?
— Что?!
— Ты не ослышался. И агрессорами считают твоих соплеменников. Разумеется, никто из них никогда и не видел Планеты, это даже не «дикие дети», — это существа, выращенные из культуры ткани. Но когда речь пойдет о расширении контактов между нашими цивилизациями — как, по-твоему, во что это может вылиться? Да, конечно, люди, стоящие за кулисами этой аферы, позаботились, чтобы предупредить землян: мол, и на вашей Планете есть разные… Но если вы заинтересованы не просто провернуть одну сделку и смыться, а рассчитываете на сотрудничество, то вам или придется шантажировать каждого своего гражданина, летящего к нам, чтобы он поддерживал эту ложь, конца которой не предвидится, или с ними постоянно будут происходить несчастные случаи. Свидетелей убирают.
— Посмотрим, — без эмоций ответил Медный. — Я не уполномочен вмешиваться в ваши местные скандалы.
— Неужели тебе безразличны отношения между цивилизациями? Ну и подлец же ты! — почти крикнула Рипли.
— В чем дело? — заглянул в комнату Священник. — Оскорбления унижают и того, кто их произносит… Что между вами произошло?
— Ничего, — махнула рукой Рипли. — Просто некоторые вовсе не заинтересованы в установлении настоящего контакта.
— Ни один контакт не может начинаться со ссоры с правительством, — резонно возразил Медный.
— Даже если у власти стоят бандиты? Ведь это вас, ваших братьев и сестер, объявляют сейчас агрессорами, против вас настраивают обыкновенных землян. Неужели вы думаете, что этот обман будет длиться вечно? Хорошенькими же вы будете выглядеть, когда окажется, что вы продались за оружие! — от волнения Рипли раскраснелась. — К тому же вам его предлагают не только эти бандиты…
— Я сказал, — Медный начал сворачиваться, — меня ваши внутренние дела не интересуют.
— Ну что с ним делать, а? — повернулась Рипли к Священнику, но тут же резко развернулась к радиоточке.
Из небольшой решетчатой коробочки начали доноситься позывные общепланетарной связи.
— Что это? — возник в дверях Все Равно.
— Не знаю… — по спине Рипли пробежал легкий холодок. — Тише!
— Всем! Всем! Всем! Граждане космической республики Земля, к вам обращается капитан грузового звездолета «Остиен»…
30
Как только дверь комнаты закрылась за Синтией, она разрыдалась. Это был не просто плач, — казалось, все потрясения, все неудачи, вся тяжесть, накопившиеся за месяцы и годы, выливались теперь через него. Она задыхалась, захлебывалась, глотала слезы — но легче не становилось. Эдвард замахнулся было, чтобы пощечиной остановить истерику, но передумал и, доведя девушку до дивана, направился искать врача. Когда он вернулся, Синтия сидела на полу и глухо стонала, закрыв лицо подвернувшейся под руку простыней. Глядя на беспорядок в комнате, можно было подумать, что здесь только что проходил варварский обыск.
— Уходите… все уходите… — рыдала Синтия.
— Вот видите, — Варковски посмотрел на врача, развел руками и вышел.
Происшествие произвело впечатление и на Эдварда, и даже искусственно вызванная для поддержания духа улыбка не могла прогнать залегшую на лбу складку.
«Со всем этим надо кончать — чем быстрее, тем лучше. Ну почему я не воспользовался моментом и не прикончил Элтона? Теперь это будет сделать куда сложнее…» Эдвард подумал, что стоит найти сейчас Рипли и уже конкретнее договориться с ней о разделении обязанностей, и нахмурился еще больше. Почему-то общение с этой женщиной волновало его вроде бы без всякой причины, а сейчас поводов для беспокойства и так было предостаточно. Немного подумав, он свернул в сторону компьютерного центра.