— Евреи? — повторил Давид, ужасаясь и не веря.
— Конечно. Евреи — убийцы Христа. Они его распяли.
— Нет?!
— Точно!
— Да ну? Когда?
— Давно. Тысячи лет назад.
— О! — В такой отдаленности было некоторое утешение. — Я не знал.
Сотни вопросов роились у него в голове, но, боясь дальнейших откровений, он сдержал их.
— Ух ты! У него свет и внутри и снаружи, правда? — Это было все, что он посмел сказать.
Не утруждая себя ответом, Лео облизал пальцы и потянулся за конфетой.
— Ум-м-м! Лимонная! Клянусь, я мог бы положить в рот сразу десять таких. Ты всегда их получаешь, когда ходишь туда?
— Я туда не хожу.
— Не ходишь? Бог мой! Да я бы ходил каждый день, если б у моей тетки была кондитерская.
— Это слишком далеко.
— Ну и что? — Лео обсасывал пальцы. — Можно попроситься на какую-нибудь повозку.
В Давиде росло ужасное желание. Он должен спросить! Он должен спросить!
— А зачем же ты ходил на этот раз?
— Ролики. Я думал, может... — его голос угас.
— И у нее не было?
— Нет. — Он страдал от резкого голоса Лео, который пытался пробудить его от спячки.
— Заставь ее купить тебе тогда. Вот что. Я бы заставил. Она может купить дешевле, чем ты...
— Лео!
— Что?
— Можешь ты дать мне... — он медленно поднял палец и показал, — дать мне... это... это... — он не мог кончить.
— Это? — Лео схватился за грудь в невероятном удивлении.
— Да. — Давиду стало нехорошо.
— Христос это! Мой талисман? Ты что, с ума сошел? Зачем тебе?
— Просто хочу.
— Ты шуточки шутишь, или что? — подозрительно спросил Лео.
— Нет! — Давид неистово затряс головой. — Нет!
— Но ты ведь — еврей!
— Да, но я...
— Тебе нельзя это носить, ты что, не знаешь? Это для католиков.
— Ох!
— У меня все равно больше нет ничего, кроме четок, которые мать нашла в ресторане.
— Что это — четки? Можно мне взять?
— Иди ты! Ты что, спятил?
— Я достану тебе много пирожных и конфет... даже пенни, видишь? Он показал пенни.
— Не-е! Четки не мои, и все равно дороже стоят. Иезус! Если бы я знал, что ты такой псих, я бы тебя в дом не пустил.
— Я не знал... — его губы дрожали.
— А, ты не знал! — Повисла напряженная тишина.
— Ты хочешь, чтобы я ушел? — спросил Давид несчастным голосом.
— Можешь остаться, — проворчал Лео, — только перестань приставать со всякими глупостями.
— Хорошо. Я больше не буду спрашивать.
— А твоя тетка тоже такая, как ты? — Раздраженный Лео не обратил внимания на извинения Давида.
— Нет, — он оттолкнул от себя желания и разочарование и сосредоточил все свое внимание на Лео. — Она все мне дает.
— Почему же ты тогда не сделаешь, как я говорю; попроси ее купить ролики, а потом она продаст их тебе в рассрочку или как-нибудь еще.
— Может, попрошу в следующий раз.
— Конечно. Ходи туда каждый день, пока она не даст их тебе, в этом вся шутка.
— Мне не нравится.
— Что, просить ее?
— Нет. Ее девчонки. Они даже не ее.
— A-а, падчерицы.
— Да.
— Ну и что? Дай им раз в глаз.
— Они больше меня. И они орут.
— Ты что, боишься их? Не давай им задирать себя!
— Я не боюсь, но они грязные и хотят, чтобы я ходил с ними в подвал.
— В подвал? — Лео заинтересовался. — Ты сказал, что они еще девочки.
— Да, я их не люблю.
— И ты ходил? — Лео склонился к нему, алчно улыбаясь.
— Да.
— Ну-у? И что ты сделал? Только не ври!
— Сделал? — Давид начал беспокоиться. — Ничего!
— Ничего? — удивился Лео.
Ничего. Она попросила меня постоять в туалете, пока она писала.
— Они попросили тебя пойти с ними в подвал, и ты ничего не сделал?
— Только одна меня попросила. — Смущенно боролся он с настойчивостью Лео.
— О-о-о! — простонал тот. — Вот дурачок!
— Потому что она сказала, что даст мне все, что я захочу.
— И ты не попросил ее?
— Я хотел ролики, хотя бы старые. Думал — может, у них есть.
— Ох, ну и гусь! И ты говоришь, что тебе десять лет. Она показала тебе?
— Что? — Он даже боялся подумать, что догадался.
— Ах! не притворяйся, что ты не знаешь. — Лео расставил ноги. — Дырку!
— Они дрались в кровати, — признался он нехотя и замолчал, жалея, что начал этот разговор.
— Ну и что?
— Ничего. Они дрались ногами, и я видел.
— Боже! — вздохнул Лео, — без трусов?
— Без.
— Они большие?
— Больше меня.
— Больше меня?
— Нет.
— Моего роста! Чего же ты испугался, дурачок! Они не настоящие твои сестры. Если бы мы с Патси были там! Жалко, что он в лагере. Один раз мы привели Лили Аглорини ко мне домой и стали учить ее делать упражнения. Когда она перегнулась через стул, мы стащили с нее трусы! Пойдем туда вместе, а? Мне нравятся еврейские девочки!