— Ну и что? — спросил Лео, посмотрев.
— Ничего. Мама заболела, и я должен был ждать.
— Врешь!
— Нет, не вру!
— Ладно! Пошли, если идешь. Пока тебе не нужно идти в это место, как оно там называется.
— Я не могу. Я должен сейчас туда идти. Хочешь грушу?
— Что! — Лео не обратил на нее внимания. — И это после того как ты сказал, что пойдешь! Не пытайся водить меня за нос, а то я сниму ролики, и ты у меня получишь. Слушай! Я ничего не буду делать, говорю тебе. Чего ты боишься?
— Там моя тетка, — слабо запротестовал Давид, — в магазине. Она узнает.
— Откуда она узнает, дурачок? Мы проберемся незаметно, ты что, не понимаешь? Уведем ее в подвал, когда никто не будет смотреть. Мы не станем вести, если тетка будет видеть! Пошли! Я дам тебе один ролик. Это мне? — Он потянулся за грушей.
— Да.
— Выглядит неплохо. — Он облизнул губы.
— А ты принес?
— Что? — с полным ртом. — А, четки? Конечно, что же я их дома оставлю? — Он наклонился вправо и показал несколько бусин в кармане: — Видишь? Они твои, не думай!
Засунув их назад, занялся своим левым роликом, сбросил его с ноги.
— На, надень. Я научу тебя, как ездить, не бойся. Дай сюда подкову. Вот так, видишь? — ремешок затянулся вокруг лодыжки Давида. — Отталкивайся другой ногой. Вот так! Вперед! — Он бросил огрызок груши в канаву и направился к Авеню Д. — Мигом домчимся туда, увидишь!
— У-ух! — Непривычная свобода движения возбуждала. — Ги-и! Здорово!
11
Запыхавшись от смеха и болтовни, они приближались к Кейн стрит. Чем ближе была теткина лавка, тем больше Давид трезвел. Он начал отставать.
— Может, просто поедем назад?
— Ну, нет! — взорвался Лео, — ты забыл, зачем мы здесь? Следующий квартал, да?
— Нет, — безвольно ответил Давид, — еще один, но я...
— Вперед! — не унимался Лео.
Ничего не оставалось делать, кроме как следовать за ним. Кровь Давида, которая минуту назад еще пела в восторге, теперь текла медленно, в тяжелом, гудящем ритме. Они достигли последнего угла.
— Эй, Лер, — Давид дернул его за рукав, — когда ты дашь мне?
— Что? — спросил Лео нетерпеливо.
— Ну, эти четки, которые у тебя в кармане.
— Когда будем там, — Лео энергично подтолкнул его, — чего ты волнуешься? Сначала покажи мне место.
— На этой стороне, — Давид осторожно продвигался вперед.
— Так, — Лео осмотрел поле действий, — это просто маленькая лавочка, так? Куда ты... Ага! — Он с трудом сдержал крик восторга. — Говорил тебе! Там ступеньки вниз, точно, как я думал! — и потянул Давида: — За мной!
С сердцем, колотившимся от страха, Давид пересек улицу вслед за Лео. Ему казалось странным, что люди, идущие по улице, не замечали его растущего ужаса.
— Сними ролик. — Лео опустился на колени и занялся своим.
— Что ты хочешь делать? — Давид опустился рядом с ним, пытаясь расстегнуть пряжку непослушными пальцами.
— Ничего! Не бойся! — Его шепот странно звучал на фоне уличного шума. Он поднялся, держа оба ролика в руках. — Ты кого-нибудь видишь внутри?
— Отсюда плохо видно.
— Ничего, подберись поближе. О, Боже! Ну что ты застыл! Шевелись!
Подкравшись, Давид всмотрелся в полумрак лавки.
— Там тетка! — прошептал он. — И, мне кажется, Полли.
— Но там две девчонки! — резко запротестовал Лео. — Я видел.
— Да, но вторую я не знаю.
— А той нет, ну, как ее зовут? Той, что ходила с тобой. Нет? Давай еще раз посмотрим. — Они опять прошли мимо лавки.
— Нет. Не видно. Может, пойдем домой?
— Будем ждать, пока она появится. — Лео прислонился к поручню. — У тебя есть время. Чего ты беспокоишься. Эй, прячься! — Он затолкал испуганного Давида себе за спину. — Они выходят! Прячься, а то увидят тебя!
— Ух, как близко прошли. Но они ушли в другую сторону.
Он отодвинулся, давая Давиду посмотреть.
— Какая из них сестра?
— Тощая. — Давид смотрел украдкой на девочек. — Это Полли, в желтом платье с черной хозяйственной сумкой.
— Как насчет этих двух? — Голубые глаза Лео расширились со значением. — Когда они вернутся?
— Не-е! — Давид откачнулся, — я их не знаю — ту, вторую.
— А, черт! Тебя ничто не волнует, вот что! Давай еще посмотрим. Может, теперь эта Эстер там.
Он опять протащил Давида мимо лавки. Но Эстер не было видно. Только тетка сидела за прилавком с газетой в руках.
— Ах, Иезус, нет удачи!
— Видишь, Эстер там нет. — Давид чувствовал, что теперь он мог спорить посмелее. — И если мы будем здесь болтаться, нас все увидят.