— Ах! — Лео послал ей обожающую улыбку. — Он сказал, что у него такая симпатичная сестра. А я не поверил. А он сказал, что тебя покажет. — И всем своим видом Лео дал понять, что это так и есть. — А я сказал, что если она такая симпатичная, я дам ей покататься на роликах.
— Кому нужны твои ролики!
— Не хочешь? — он бросил оскорбленный взгляд на Давида. — Что ж ты говорил?
— Я..
— Он говорил, — прервал его Лео упавшим голосом, — он говорил, что ты хочешь научиться, и я сказал, что если она красивая, я научу ее. Ну и тип! Я думал, ты мне друг!
Лео сделал вид, что хочет уйти.
— Ты просто хотел мои ролики, чтобы скорей сюда добраться! Я ухожу!
— А чьи это ролики? — она спустилась на одну ступеньку. — Твои?
— Конечно, мои. Они, как молния. Хочешь научиться?
— А как тебя зовут?
— Лео. Лео Гинсбойм.
— Ты не еврей.
— Кто не еврей? — Он торжествующе посмотрел на Давида. — Ты что, не можешь узнать это по моему имени?
— Не ври!
— Ну что, хочешь научиться?
— Не-е, я не могу.
— Не хочешь?
— Не-е, — она посмотрела на окна, — здесь все увидят.
— Тогда выходи на улицу. Мы тебя там подождем. Там никто не увидит. — И заметив, что она колеблется, добавил повелительно, указывая на себя и на Давида: — Мы будем ждать на улице. Идет?
— Мм-м!
— Мы пойдем в другой квартал, где никто нас не знает. Чего боишься! Пошли, Дэви! — Он взял Давида под руку. — Мы будем ждать на улице.
Застенчивый смешок был ответом.
12
— Иезус! — возбужденно прошептал Лео, когда они погрузились в темноту, — сдвинули ее с места. Почему ты не сказал, что у нее есть титьки?
— Ты четки мне дашь сейчас? — Единственная устойчивая мысль в его мозгу.
— Чего торопишься? — упрекнул его Лео. — Получишь, не беспокойся. Я не хочу, чтоб ты смылся. А ты псих, знаешь? Ты что, даже не хочешь ее попробовать?
— Нет! — Темнота могла скрыть выражение отвращения на лице Давида, но не в его голосе.
Они поднялись на улицу и перешли на другую сторону.
— Подождем здесь.
Эстер появилась в дверях. Слегка кивнув головой, Лео направился к западному углу, потом вдруг резко повернул и перебежал через улицу. Давид плелся за ним.
Она приблизилась с безразличным, ленивым видом.
— Ну, — приветствовал ее Лео, — давай оденем ролики.
— Да мне что-то не очень хочется, — морщила она нос.
— Хочется, хочется! — Лео пытался зажечь ее своим энтузиазмом. — Ты почувствуешь ветер, когда быстро понесешься. Продует до самых трусов.
— Хи, хи, хи! — захихикала она, хоть и не разделяла его восторгов. — Заткнись, ты!
— Садись на крыльцо, — деловито заговорил он, подталкивая ее к ступенькам за ее спиной, — чтобы я мог тебе надеть.
— Я не хочу! — отпихивалась она, — ты хочешь, чтобы я упала, знаю!
— Иди ты! Кто хочет, чтоб ты упала? — Он поймал ее ногу и положил ее себе на колено. — Сиди спокойно! — Ключ от застежек упал рядом с ним на асфальт.
— Подожди, — он пригнул голову почти до земли, поднял ключ, снова уронил его.
— Оо-о-о! — завопила она, — перестань!
Обеими руками она натянула подол своего платья вокруг колен. — Грязный мальчишка!
— Кто, я? — Лео выпрямился с невинным выражением лица. — Я просто искал ключ.
— Нет, не ключ, ты...
— А, брось! Ты что, не веришь человеку? Давай другую ногу. Ты что-то выдумываешь. — И, затягивая ремешки второго конька. — Пустишь мой ключ в твой замок?
— Что ты сказал? — она наклонилась вперед.
— Я сказал, что хочу вставить мой ключ в твой замок.
Она выкатила глаза.
— Ну! — вскрикнула она и откачнулась. — Что ты говоришь! — и захихикала, закрывшись ладонями, и опять натянула платье. — Заткнись!
— А что я сказал? — спросил он, как бы не понимая.
— Ты знаешь! — ее косички разлетелись на энергично мотающейся голове. — Стыдись!
— Эй, Давид, — он значительно ухмыльнулся, — что я сказал?
— Не знаю, — Давид вяло повел глазами.
— Вот, видишь! Я говорил про ключ от роликов. — Он поднялся. — Ну, давай мне руки.
— Хи-и!
Он поднял ее на ноги. Ролики разъезжались. Он схватил ее за зад и за грудь.
— Держись!
— Ой, пусти! — Она оттолкнула его, потеряла равновесие и снова уцепилась за него. — Увидят!
Лео потащил Эстер к углу, и ее крики становились все возбужденнее, а Лео кричал все восторженнее, и его рука опускалась все ниже.
13
Давид наблюдал, как они исчезли за углом. Потом, полный нехороших предчувствий, он уселся на краю тротуара и задумался.