— Я — гордая?
— Да нет, не гордая, а достойная! Вы всегда ходите с поднятой головой — вот так! И даже на рынок вы одеваетесь, как леди. Я всегда смотрю на вас из окна. И я говорю своему мужу: "Иди сюда! Смотри, это она! Видишь, какая она высокая!" Его нет дома, этого чучела. Он поздно работает в своем ювелирном магазине. Он так расстроится, когда узнает, что вы приходили без него.
Давид начал уставать от быстрого потока слов миссис Минк. Он оглянулся и увидел, что Анни наблюдает за ним. Иоси нигде не было видно. Он потянул мать за руку и, когда та нагнулась, спросил, где Иоси.
— Иоси? — миссис Минк прервала себя ровно настолько, чтобы произнести "он спит"
— Не будите его, — сказала мама.
— Ничего, ничего. Я хочу послать его в "деликатес— сен" за хлебом. Иоселе! — позвала она.
Иоси недовольно захрапел в ответ.
— Сейчас появится, — успокоила миссис Минк.
Через несколько минут показался Иоси. Один чулок волочился по полу, и он наступал на него, сонно шаркая. Он мигал и подозрительно смотрел на мать Давида. Потом повернулся к Давиду:
— Почему твоя мать здесь?
— Просто пришла.
— Зачем она пришла?
— Не знаю.
В этот момент прихромала Анни.
— Подтяни чулок, ты, слюнтяй!
Иоси послушно натянул чулок. Давид заметил, как плотно натянут белый чулок на ноге Анни под железкой.
— Так ты будешь у нас? — спросил Иоси серьезно.
— Да.
— Ура! Пойдем в другую комнату, — он схватил Давида за руку, — я тебе...
Но Давид остановился.
— Я иду в другую комнату, мам.
Повернувшись от болтающей миссис Минк, мать грустно улыбнулась ему и кивнула.
— Я покажу тебе, что у нас есть, — Иоси потащил его за руку.
Пока Иоси о чем-то болтал, Давид осматривал комнату. Он никогда здесь не был. Анни всегда преграждала в нее дорогу, как будто это была священная земля. Он увидел комнату, освещенную газовой лампой и уставленную темной, громоздкой мебелью. Посредине стоял круглый стол со стеклянной крышкой, и вокруг него стулья такого же темного цвета. Одна стена была закрыта сервантом, другая — бюро, третья — трельяжем, в углах стояли какие-то ящики. Все это было огромно и стояло на безвкусных резных лапах. Над мебелью, на стене висели две пары пожелтевших погрудных портретов. Две морщинистые женщины с неестественными копнами черных волос и двое бородатых стариков в ермолках и с пейсами. С выражением суровой враждебности смотрели они на Давида. Преграждая дорогу к окну, стоял словно на карачках разлапистый стул, обитый пурпурным плюшем. На нем были вышиты злые попугаи различных оттенков. Большая скучная кукла с золотыми локонами и в фиолетовом платье сидела на стеклянной поверхности стола. После их собственной просторной комнаты, в которой почти не было мебели, Давид испытывал здесь смущение и какое-то странное тепло.
— Это в шкафу, в спальне, — сказал Иоси, — подожди немного, я тебе покажу, — он пропал в сумраке смежной комнаты.
Давид слышал, как он открыл дверь и возился в шкафу. Потом он вернулся, и в руках у него была странная железная клетка.
— Знаешь, для чего это? — он держал клетку перед глазами Давида.
Давид осмотрел ее:
— Нет. Что вы с ней делаете?
— Она может ловить крыс, вот что мы с ней делаем. Видишь эту дверцу? Сюда входит крыса, — он открыл дверцу, — сначала надо повесить что-нибудь на этот крючок. И тогда крыса входит. У нас была большая толстая крыса в доме. Мы слышали, как она ходила по ночам. И отец купил эту штуку, а мать повесила кусок шмалца.[3] И крыса попалась. Я видел ее утром вот здесь, около умывальника, — Иоси возбужденно размахивал клеткой, — и я позвал отца, и он встал с кровати, и налил воды в раковину, и бух! Крыса плавала в воде по кругу, а потом остановилась. И отец вытащил ее, положил в мешок и выбросил в окно. Бух! Она упала в канаву. Ух, какая была крыса. Отец потом все время плевался в раковину. Фу!
Давид брезгливо отшатнулся.
— Видишь, я говорил, что у меня есть что тебе показать. Смотри, как она закрывается, — он захлопнул дверцу. — Мы не слышали, потому что все спали. Крысы выходят только в темноте, когда их не видно. Знаешь, откуда они приходят? Они приходят из подвала. Там они живут, в подвале, все крысы.
Подвал! Это все объясняло. Эти моменты страха, когда он проходил мимо, спускаясь на улицу. Теперь он будет вдвое больше бояться.
— Что вы делаете? — они вздрогнули от внезапного возгласа. Это вошла Анни. Ее лицо было искажено отвращением.