― Сколько они вам должны? — спросил я.
― Там два долга… Всего восемь колонов.
― Послушайте, я уплачу вам десять, если вы поможете мне раскопать гнездо.
Она посмотрела на песок, а затем на солнце. Вздохнув, перебросила ногу через высокое седло и спрыгнула наземь.
― Попробую… — сказала она как‑то безразлично и отвела лошадь к старой, корявой манцинелле — единственному дереву, растущему на заливаемой приливом береговой полосе, и привязала к нему поводья.
― Это ядовитое дерево! — сказал я.
― Для лошадей оно безвредно.
― А как насчет рук? Вам придется трогать поводья.
― Не беспокойтесь, это не причинит мне вреда. Опасен только сок и дым, когда дерево горит.
― Я не стал бы привязывать к нему лошадь, — сказал я.
― Понятно… Вы здесь чужак и еще не приспособились.
Из притороченных к седлу ножен она достала большой тяжелый нож–мачете и направилась к черепашьему гнезду. Потом окликнула собачонку, которая выскочила из прибрежной травы и, пританцовывая, подбежала к хозяйке, преисполненная желания служить ей в меру своих способностей.
Чтобы привлечь внимание собаки, миссис Ибарра поскребла песок.
― Huevos[56], — сказала она.
Я насторожился, так как это слово, сказанное отдельно, зачастую приобретает совсем другой смысл, но собака его поняла правильно, хотя и принялась раскапывать нору краба, находившуюся футах в шести от черепашьего гнезда.
― Не валяй дурака, — сказала миссис Ибарра. — Рой вот здесь!
Как бы оскорбленная услышанным, собака опустила уши, перешла на указанное хозяйкой место и принялась раскапывать черепашье гнездо.
С зелеными черепахами Филин никогда не допускает ошибки. А для кожистых он не годится. Пусть немного покопает, а я схожу туда…
И она указала в сторону поросли деревьев, стоявших в сотне ярдов от берега.
― Bueno[57].
Подумав, что ей надо уединиться, я решил побьггь здесь, чтобы всеми силами поощрять собаку.
Нет… Идемте со мной. Я хочу вырезать палку, а вы лучше меня лазаете, — сказала миссис Ибарра.
Мы пробрались через заросли морского винограда и морского овса, прошли мимо побегов кокосовых пальм и за дюнами вошли в густую поросль молодых деревьев. Тут мы остановились, и миссис Ибарра стала внимательно рассматривать чащу в поисках нужного ей дерева.
― Aquel[58], — указала она в самую глубь зарослей. Влезьте на то дерево, обрубите все ветки, а потом срубите ствол.
Я вскарабкался на стройное, гладкое деревце и обрубил все ветки, которые мог достать. Соскользнув наземь, срубил дерево у самого корня и вытащил его из чаши. Миссис Ибарра сделала пятифутовый шест, ободрала с него кору и заострила с одного конца.
― Ya![59] — сказала она. — Может быть, нам удастся вот этим!
Вернувшись на место, мы увидели, что собака, потеряв интерес к черепашьему гнезду, раскапывает еще одну норку краба.
От собаки толка не будет, — сказала миссис Ибарра.
Она воткнула шест в центр гнезда и нажала: острие вошло на два фута в плотный песок и остановилось. Затем попробовала сделать то же самое на фут в сторону —- результат был тот же. Она проделала десяток дыр, и из каждой шест выходил покрытый только мелким песком. Бросив это дело, миссис Ибарра, ползая на четвереньках, принялась изучать место и втыкала палку только там, где позволяла разрытая почва. Через некоторое время она нашла свежеотломленный стебель морского вьюнка, а потом обнаружила в песке трехфутовую зеленую лозу морского винограда.
― Может быть, здесь… — сказала она. — Может быть, черепаха зарыла лозу. Это fregada[60] — искать гнездо кожистой черепахи! — сказала миссис Ибарра, вытирая глаза тыльной стороной руки. Волосы выбились у нее из‑под шляпы, а смоченные потом песчинки, словно инеем, покрыли поблескивавшее темнокожее лицо. Мне казалось, что вот–вот на ее лице появится разочарование и она согласится со мной, что это ложное или пробное гнездо, — без отложенных в него яиц, какое иногда делают логгерхеды.
― Не верю, чтобы здесь что‑нибудь было! — сказал я.
― Не обманывайтесь на этот счет. Aqui puso[61]. Так всегда бывает. Это canal. О–о-о… она очень большая. У нее вот такие ноги… — сказала миссис Ибарра, показав на собственное бедро. — Она роет очень глубоко, к тому же очень тяжелая и брюхом так сильно трамбует песок, что он становится плотнее прежнего. Хуже всего, что она вскапывает все вокруг, и потому так трудно найти кладку. А если и удается найти, то яйца в ней такие крупные, что их даже кушать неудобно. Право, не стоит доставлять себе столько хлопот… Впрочем, попробуем вдвоем нажать на шест. А искать надо только здесь!..