Переплетения воздушных корней дерева образовывали нечто похожее на лестницу, и я, ухватившись за ствол руками и оперевшись ногами, вскарабкался на большой боковой сук и по нему добрался до места, где висел ленивец.
Я увидел морду и шерсть и смог даже рассмотреть каждый отдельный ее волос, но нигде не обнаружил детеныша. Тогда я спрыгнул на землю и очутился среди толпы, собравшейся поглазеть… но не на ленивца, а на меня.
― Там нет детеныша! — сказал я.
Старик пытливо посмотрел на лица стоящих вокруг людей, и его взгляд остановился на группе темнокожих мальчуганов и девочек — школьников–третьеклассников с книжками в руках.
― Куда девался маленький ленивец? — спросил он.
Ребята начали шумно отрицать причастность к его исчезновению. Старик прикрикнул на них и резким жестом заставил замолчать. Вперив взор в самую уязвимую точку стоявшего перед ним фронта — маленькую опрятную девочку с множеством бантиков в волосах, он неумолимо повторил:
― Куда девался маленький ленивец?
Когда же мой пристальный взгляд пришел старику на помощь, девочка не выдержала напряжения и стрельнула глазками в сторону стоявшего с краю мальчугана.
― Он стащил его вниз… — сказала она. — И побил камнями.
Обвиняемый визгливо запротестовал и от волнения даже заплясал, указывая пальцем на остальных.
― Они тоже бросали камни… — сказал он. — Все кидали камни…
Ребята заорали хором так исступленно, что у меня заболели уши. Старик стоял и молча смотрел на детей, потом повернулся и ушел… Я тоже отошел в сторону. Все время, пока я находился в парке, я видел, как старик, подметая дорожки, покачивал головой, и до меня доносилось его несвязное бормотание: он сравнивал ребят в Бокас–дель–Торо с теми детьми, которые были в Пуэрто–Лимоне сорок лет назад.
Следующую ночь я провел спокойнее, чем первую. Оркестр в «Мирамаре» не играл, плантаторы расстались, а я чувствовал себя слишком усталым, чтобы прислушиваться к тихим звукам пикколо.
На следующий лень пошел дождь, и я, поужинав у Мэрфи жареной рыбой, отправился к кладбищу, чтобы послушать пение лягушек на выгонах и в залитых водой канавах. Я услышал кваканье нескольких видов лягушек и даже поймал парочку, но здешний лягушачий концерт нельзя даже сравнивать с тем, что происходит влажным летним вечером во Флориде. Там только в одном пруду вы можете услышать смешанные хоры десятков видов лягушек.
Мне удалось поймать маленького удава, и я ухитрился свалиться в наполненную водой канаву, пытаясь схватить черепаху, испугавшуюся света моего карманною фонаря. После всех злоключений я вернулся в гостиницу, написал несколько заметок, забрался в постель и проспал до утра.
Наутро ожидался самолет, прилетающий сюда два раза в неделю. Здешний агент авиалинии сказал, что я без всяких затруднений получу место. Аэродром находился в трех–четырех сотнях ярдов от «Мирамара». Это была длинная, расчищенная от кустарника полоса, возле которой стояло деревянное строение, где помещались багажные весы и радиостанция.
Дребезжащий фургон отвез мой багаж. Он мог прихватить с собой и меня, но я знал, что заблаговременно услышу звук самолета и успею дойти пешком. Я вернулся в джук, чтобы посмотреть, какие новые черепахи появились в загоне.
Было уже половина десятого, именно тот час, когда по расписанию самолет должен улететь. И хотя он еще не прибыл, я распрощался с буфетчиком и, неторопливо ловя по дороге ящериц, пошел на аэродром. Когда я подошел к маленькому зданию конторы аэродрома, агент, который стал взвешивать мой багаж, заявил, что в Чангиноле у самолета разладился мотор, но все же он скоро прилетит. Вдруг радист закричал:
― Ya viene![85] Он сейчас прилетит!
Вскоре с севера донесся рокот моторов. Ожидавшая публика поднялась со скамеек и начала суетиться вокруг багажа. Почти все пассажиры были зажиточными креолами и китайцами и направлялись в Колон. Только несколько человек, в том числе и я, летели в Панама–Сити. Какая- то девица, по профессии учительница, возвращалась домой в Сан–Андрес. Как только самолет пошел на посадку, большинство ожидающих схватили вещи и направились к самолету.
Я уселся на опустевшей скамье. Подчас я становлюсь легкомысленным. Вот и теперь, когда мимо меня прошел мальчуган с ящиком через плечо, я, уловив чудесный запах пирога с ананасовой начинкой, купил себе кусок.