― Не всем.
― Да, всем, — настаивал Чепе.
Мне приходилось встречаться и беседовать с побывавшими там морскими пехотинцами. У них головы были на месте, и я уверен, что и остальное было неповрежденным.
― Сомневаюсь… — сказал Чепе. — Сандино был muy capaz, muy hombre[108].
Вдруг я заметил среди спутанных морских водорослей отблеск стекла. Решив, что это бутылка, я ударил ногой, но предмет покатился слишком прямо и быстро для обычной бутылки. Направившись к тому месту, где он остановился, я поднял шестидюймовый стеклянный шар. один из тех сетевых поплавков, которые можно найти на берегах разных стран. Я передал шар Чепе.
― Я знаю, что это такое… — сказал он. — Стеклянный шар. Знаете ли вы, из каких мест они приплывают?
Это был один из нерешенных вопросов, которые меня занимали. Надо, чтобы где‑нибудь специально изучали, откуда приплывают стеклянные поплавки. Все мои познания сводятся к тому, что стеклянные поплавки применяются некоторыми народами Средиземноморья и японцами. Но мне никогда не приходилось видеть, чтобы их прикрепляли к сетям в районе Карибского моря.
― Вероятно, ближайшие к Тортугеро рыбаки, которые пользуются стеклянными поплавками, — это сицилийцы из Новой Англии и португальцы с Азорских островов.
Впоследствии, посмотрев на карту, я решил, что костариканский поплавок должен был приплыть с Азорских островов. Может быть, я и не прав, но так или иначе в этой находке есть нечто волнующее.
На стеклянных поплавках нет примет, доказывающих их происхождение. Шары бывают двух окрасок: светлые бутылочно–зеленые и бледно–синие. Это очень симпатичные предметы, и я люблю их находить, но они такие круглые и такие тяжелые, что далеко их не унесешь.
― Прислушайтесь, — сказал Чепе, покачивая шаром возле уха. — Вода… В шаре есть течь.
Такие загадочные случаи мне были известны, но все же я включил свет и посмотрел внутрь шара. В нем находилось примерно полстакана воды, однако нигде нельзя было обнаружить трещины или заметного отверстия.
― Как туда попала вода? — спросил Чепе.
― Quien sabe[109]. Вероятно, через отверстие, которое глазом не увидишь.
― А я думаю, что это сила морских волн… — сказал он.
― Такое объяснение было не хуже моего.
Чепе попросил у меня разрешения положить поплавок в рюкзак — ему так хочется привезти шар домой как recucrdo[110] Я разрешил положить его, но осторожно, чтобы ничего не попортить и не раздавить игуан.
― Хотите pipa? Мы приближаемся к месту, где есть несколько низких деревьев.
Pipa — это кокосовые орехи, и я их всегда любил.
― Claro[111], — ответил я. — Где эти низкие деревья?
― Включите фонарь! Ahi no masito[112].
Я поправил фонарь на голове и, осветив кокосовую заросль, увидел прогалину среди высоких деревьев.
― Вот там! — сказал Чепе.
Когда мы подходили к прогалине, на высоком берегу прямо перед нами сверкнул огонек. Я направил на него луч фонаря, и на мгновение засверкали два глаза, затем померкли и снова блеснули вблизи моря.
― Какое‑то живое существо, — произнес я. — Какое же это может быть животное?
Чепе наклонился и начал всматриваться в полосу, освещенную узким лучом фонаря. Глаза животного вспыхивали и гасли. Потом появлялись в новом месте, кружились и падали, как летающие светлячки, затем молниеносно неслись поперек берега, прямо к черте прибоя, и на мгновение оставались неподвижными.
― Кто‑то прыгает вокруг, — сказал Чепе. — Не пойму, какое животное может так мчаться прямо к морю!
― Venite[113]. Идите рядом, и мы узнаем! — произнес я.
Чтобы подкрадываться вместе, я положил руку на плечо Чепе, и мы медленно направились к сверкающим глазам, описывавшим дикие зигзаги у самой кромки прибоя. Я старался удержать одно направление луча, чтобы глазастый зверь не мог понять, какая судьба его ожидает. Однако нужды в такой предосторожности не было, владелец глаз и без того был в слишком большом страхе и не нуждался в запугивании светом.
Когда мы подошли почти на тридцать футов и все еще не могли разгадать, к кому подкрадываемся, глаза уставились на нас, и животное зигзагами двинулось нам навстречу. Оно подходило все ближе. Мы остановились. Как только расстояние уменьшилось, перед нами возник силуэт туловища.
― Tepescuinte![114] — одновременно воскликнули Чепе и я и ринулись вперед, чтобы не дать животному исчезнуть и прижать его к кромке прибоя. Действовали мы с необычайным проворством. Чепе громко кричал:«Tepescuinte es la major came que existe!»[115] Обнаружить такое существо на берегу было подарком, свалившимся с неба.